Они обнялись, и Костя ушел…

— Вы видели того, кто напал на вас ночью?

— Нет. — Торнавский сокрушенно покачал головой и быстро добавил: — Но это был не Костя. Я уверен!

— Следователя ваша вера в качестве доказательства не устроит.

— Что же делать?

— Разрешите задать вам не совсем тактичный вопрос.

— Задавайте.

— Вы спали с Ниной?

— С кем?! — воскликнул потрясенный Торнавский.

— С Ниной Снегурченко.

Не скрывая изумления, Торнавский произнес:

— Вы, должно быть, шутите?!

— Ничуть.

— Ну, если только во сне, — усмехнулся он.

— Расскажите.

— Что, сон? — Он не скрывал иронии. — Вы трактуете сновидения?

— Детективы делают все, или почти все. Рассказывайте.

— Ну…

— Я слушаю.

— Видите ли, этот сон не вполне скромный.

— Естественно, он же эротический.

— Вы уверены, что сон может относиться к делу?

— Уверена. Олег Павлович! Мы ведь с вами не дети, не тяните.

— Хорошо, но я опущу подробности.

Она согласно кивнула.

— Это было примерно одиннадцать лет назад, — заговорил Торнавский. — Мы ездили по делам в Сибирь, заключили удачную сделку. А потом друзья предложили мне пожить в их домике в тайге, поохотиться. Я загорелся этим предложением. Такая романтика, почти робинзонада! Я хотел пожить там один, но Нина сказала, что одного меня ни за что не оставит. Нас двоих туда отправили на вертолете и через неделю должны были забрать.

Торнавский замолчал. Мирослава его не торопила.

— Я был так счастлив! Два дня бродил вокруг охотничьего домика, рыбачил, собирал ягоды, и ничто не предвещало беды. Но как-то ночью мне стало плохо, неожиданно поднялась температура, я весь горел и бредил. Нина пыталась дозвониться до наших друзей, но в тех местах со связью плохо… Она отпаивала меня травами и облегчала мое состояние как могла, нужно было продержаться до прилета вертолета. Не помню точно, но, кажется, шла уже шестая ночь или день… — Он задумался. — Наверное, все-таки ночь, было темно, я видел только бледное лицо Нины, ее испуганные глаза. Она меня успокаивала, слов утешения я не разбирал, но сам ее голос меня убаюкивал, и я заснул… Мне приснилось, будто Нина абсолютно голая, занимается со мной сексом, это было безумное, дикое, нестерпимо острое наслаждение, и я во сне потерял сознание… Честное слово, ни до, ни после этого я никогда не думал о Нине как о сексуальном партнере!

— И что было дальше? — спросила тихо Мирослава.

— Я очнулся от холода, Нина протирала мое лицо родниковой водой.

— Как скоро вас забрали оттуда?

— Кажется, через день после этого дурного сна.

— А вы никогда с Ниной об этом не говорили?

— О чем?! — возмутился он. — О том, как бредил в горячке?! Конечно, нет! Нина — порядочная женщина, она мой надежный друг и помощник, я никогда не оскорбил бы ее подобными разговорами! — возмущенно выпалил Торнавский.

— Ну-ну, — усмехнулась Мирослава.

— Да что вы, в самом деле, себе позволяете?!

— Успокойтесь, Олег Павлович, я вовсе не хотела оскорбить ваши чувства и бросить тень на возвышенные отношения с Ниной.

— Они не возвышенные, а деловые, — сухо поправил он.

— А вам что-нибудь известно о сердечных делах Снегурченко?

— Нет, я никогда не расспрашивал ее о личной жизни.

— Даже тогда, когда у нее родился сын?

— Даже тогда. Если бы она захотела, сама бы рассказала мне об этом.

— А вам никогда не приходило в голову, что ваш сон не был сном, что Нина воспользовалась вашим беспомощным состоянием и ее сын — это и ваш сын?

— Что за бред вы несете?!

— Не такой уж и бред, если подумать об этом спокойно.

— Вы хотите сказать, что Нина меня изнасиловала? — произнес он с сарказмом.

— Ну смотря как на это посмотреть…

— И зачем ей это?

— Возможно, она хотела иметь ребенка от любимого человека…

— Это я-то — любимый человек Нины? — Торнавский искренне рассмеялся.

— Почти уверена, что так оно и есть.

— И Нина ничего не сказала мне после рождения сына?!

— Предположим, она сказала бы. Вы бы на ней женились?

— Конечно, нет, — ответил он, не задумываясь.

— Полагаю, она об этом догадывалась.

— Но я бы давал денег на сына. Я бы сделал для него все!

— И предложили бы ей уволиться?

— Да.

— Нина не хотела отказываться от работы в престижной компании и, главное, от возможности видеть вас каждый день.

— Я не понимаю, к чему вы клоните…

— Вероятно, она надеялась, что со временем вы полюбите ее.

— Но это абсурд!

— Для влюбленной женщины — нет.

— Хорошо, — произнес Торнавский раздраженно. — Допустим, то, что вы говорите, правда. Хотя более чудовищного вымысла я отродясь не слышал. Но что дальше-то?!

— Дальше? Шли годы. Вы не воспринимали Нину как женщину…

Он усмехнулся:

— Я, можно сказать, вообще никого не воспринимал.

— Пока не встретили Марианну…

— И что?

— Народная мудрость говорит, что от любви до ненависти один шаг. В случае Нины шагов было гораздо больше, но ваше желание жениться на Марианне переполнило чашу ее терпения.

— Ага, и она ее убила?

— Да, она столкнула девушку с лестницы.

— Зачем?! Что это ей дает?! Я могу жениться на любой другой девушке! — сердито рявкнул Торнавский.

— Совершенно верно. Нина пришла к такому же выводу и поэтому решила избавиться от вас, заодно подставив вашего племянника.

— Но зачем?!

— Затем, что убийца не может претендовать на наследство своей жертвы, таким образом, Константин автоматически выбывал из игры.

— И все отошло бы кому-то из дальних родственников, — проговорил Олег Павлович.

— Ничего подобного! Через шесть месяцев Нина провела бы экспертизу и доказала, что Стив ваш сын.

— Но…

— Не зря же она носит в кулоне ваши волосы, которые, вероятно, срезала той же ночью…

— Нет, этого не может быть!

— Я уверена на девяносто девять процентов.

— Но не на сто! — Он ухватился за соломинку.