Прежде чем ответить, Панин взглянул на украшавшие его запястье массивные часы и причмокнул губами.

– Ставьте чайник, Виктория Сергеевна.

– Вы теперь чай пьете по графику? – уточнила Крылова. – Или все же кофе?

– Сейчас Денис объявится, – он мне еще пять минут назад сообщение прислал, что подъезжает, – объяснил оперативник. – Он как раз с Бородиным должен был с утра пересечься. Так что посидим, чайку попьем, послушаем, чего он расскажет. Но, если вы вместо чая кофе предложите, будет от меня вам персональное почтение. Только покрепче, а то меня что-то с самого утра в сон клонит, будто и не спал вовсе.

– Кофе-то я вам сделаю, – убедившись, что воды в чайнике хватит на три чашки, Вика щелкнула кнопкой, – вы мне сначала скажите, с остальными вы общались? Что с Сусловым? Ему ведь Геннадий дважды звонил.

Дверь кабинета распахнулась.

– Похоже, я вовремя, – Малютин появился на пороге в тот самый момент, когда щелкнул, отключаясь, закипевший чайник. – Здравствуйте, Виктория Сергеевна!

– Добрый день, – поприветствовала его Вика. – Я так понимаю, вам кофе и покрепче?

– Вообще-то я чай люблю. Зеленый, – удивил ее Малютин, – но если у вас только кофе…

– У меня только кофе, – подтвердила Крылова.

– Тогда можно покрепче. Ну что, какие у вас тут новости?

– Вот то же самое хотела узнать. Только «тут» на «там» поменять надо, – улыбнулась Крылова. – Но раз вы такой быстрый, то слушайте. На мой взгляд, показания собачника довольно четкие. Он видел, как Барковец выходил из своего подъезда около одиннадцати вечера в тот самый день, когда был убит Апраксин. И в данном случае сомневаться в словах свидетеля совершенно не приходится. Он и дату точно помнит, и самого Барковца.

– Ну что, хоть где-то срослось, – одобрительно кивнул Малютин.

– Повезло с участковым, – буркнул в ответ Панин, – другой бы и не шевельнулся. А этот и головой поработал и ножками походил.

– Так, а что у вас? – нетерпеливо спросила Вика. – Ничего не срослось?

– Ну как вам сказать, – Денис придвинул к себе полученную от Крыловой чашку кофе и энергично заработал чайной ложкой, размешивая сахар, – тут ведь все зависит от того, какую задачу мы себе перед собой ставили.

– Как, какую? – удивилась Вика. – Мне казалось, это очевидно. Узнать, почему Геннадий им всем троим звонил, чем они все в тот вечер занимались, и может ли быть так, что хотя бы кто-то один из них имеет отношение к смерти Геннадия. Разве не так?

– Угу. То есть ответы под условия задачи подгонять не надо было, – кивнул Малютин, – это хорошо. Потому как получается, что Гена действительно с ними со всеми общался, но только по телефону.

– Личных встреч не было? – Вика недоверчиво нахмурилась. – Это они так утверждают?

– Это они так утверждают, – вновь кивнул Денис, доставая из кармана несколько сложенных в четверо бумажных листов, – а биллинги их телефонов дают этому полное подтверждение.

– Господи, – опешила Вика, – ты и их биллинги уже раздобыл! Я даже по номеру Гены ответа до сих пор еще не получила.

– Я же говорил, у меня меньше согласований, – усмехнулся Малютин. – Так вот, я проверил местонахождение телефонов этой троицы. Получается, что с Генкой они не пересекались.

– Да, но ведь телефоны могут находиться в одном месте, а люди в другом, – возразила Вика.

– Могут, – с легкостью согласился Малютин, очевидно ожидавший подобной реакции, – но не во время телефонного разговора. Вот смотрите.

Развернув один за другим все три листка, Денис разложил их на столе.

– Вот у нас первый звонок Генки. Он сам в это время уже находился во дворе дома, где живет Суслов. Только самого Суслова в это время там не было. Он в это время зависал у одного своего однокурсника, который живет на Красных воротах. С этим однокурсником мы уже тоже пообщаться успели, он, оказывается, именинник был, так что народу собралось прилично и все, как он говорит, могут подтвердить, что Суслов никуда не уезжал и пробыл на этом празднике жизни где-то часов до трех ночи, пока его хозяева пинками не выгнали.

– Зачем-то же Геннадий ему звонил, – вздохнула Крылова, – и даже хотел встретиться. Сам Суслов что говорит?

– Суслов ссылается на то, что был сильно выпимши и мало что помнит. Вроде как, Гена хотел с ним встретиться, причем немедленно, а он отказался. Генка, вроде как, ему даже угрожать стал, тогда Суслов тоже психанул и сказал, что пусть его вызывают повесткой, раз он такой незаменимый свидетель.

– На Генку это похоже, – подтвердил Панин, – он власть любил проявить.

– Ну а кто ее не любит, – усмехнулся Малютин, – факт только в том, что они в тот вечер так и не встретились. После того как разговор закончился, Генка переместился на Мичуринский проспект и простоял там полчаса.

– Получается, он кого-то ждал? – предположила Вика. – Вот только неизвестно кого.

– Ну, это как сказать, – Михаил Григорьевич сунул руку в карман и через мгновение на столе появилась миниатюрная флешка, – там ведь в районе метро камер прилично понатыкано, так что мы в темпе подсуетились.

– Так что ж вы сразу не сказали? – Вика возмущенно всплеснула руками. – Все знаете и сидите молчите.

– Знать-то мы знаем, – вздохнул Панин, – только вот насчет «все», я сильно сомневаюсь. Вы флешку, если в гнездо вставите, сами сейчас знать столько же будете, вот тогда и посмотрим, чего нам с этим знанием делать.

Крылова торопливо последовала совету оперативника. Минуту спустя она уже имела возможность наблюдать за припаркованным у тротуара черным внедорожником. Хотя качество изображения было не очень хорошим, было видно, что машина Распашного стояла с включенными фарами и работающим двигателем, но разобрать, что происходит в салоне, не представлялось возможным из-за того, что большая часть стекол автомобиля были наглухо затонированы, а в боковых передних проемах установлены темные, совершенно непрозрачные шторки.

– Можно промотать минут пятнадцать, – буркнул Панин, – все равно ничего не происходит. На семнадцатой минуте, кажется, движение начнется.

Движение действительно началось, когда таймер отсчета показал шестнадцать тридцать восемь. Сам черный автомобиль остался стоять на месте, зато появившаяся откуда-то сбоку темная фигура с неестественно большой круглой головой, решительно шагнула к внедорожнику и распахнула переднюю дверь. Спустя секунду фигура скрылась в салоне машины, а дверь вновь захлопнулась.

– Я не поняла, у него что на голове, мотоциклетный шлем? – удивленно произнесла Крылова.

– Если отбросить версию с приземлившимся в центре Москвы космонавтом, – усмехнулся Малютин, – то это мотоциклист, во всяком случае, шлем точно мотоциклетный.

Почти три минуты на экране ничего не происходило. БМВ все так же стоял неподвижно и лишь мимо изредка проезжали запозднившиеся машины, да пару раз по тротуару прошли пешеходы, сначала одинокий, куда-то торопящийся мужчина, а чуть позже слившаяся в страстном поцелуе парочка. Затем БМВ заморгал левым поворотником, а еще секунду спустя плавно отъехал от тротуара.