— И кому он отдаст его? — ручейком проблеяла скотина, развращающая настоящего, истинного волка, такого нужного нашему племени. — Или уничтожит?

— Я думаю, он отдаст, кому оберег нужнее, — сказала я и посмотрела на пышногрудую Алину, которая собирала вещи со стойки. Страдала по своей гостинице. — Алина, нам с мужем номер нужен.

— Отличные три номера. Вот тут жили Многоликие…

— Нет! — выкрикнула я.

Она прищурилась:

— Хочешь, бабушки твоей комнату дам.

— Да ты что? — ахнула я. — Алии Андреевны?!

— Точно!

— Давай! Она, кстати, была Злыдню Елеазару парой.

Они все дружно побледнели. Видимо, этот Елеазар был не очень… Совсем не очень. А ну, да! Он мою вторую бабушку, Василису по кругу пустил…

Я покосилась на нового Злыдня. Ему нормальная жена нужна, чтобы с катушек не слетел. Вообще жутко, что самцы волков с ума сходят от измен… Ему будет плохо. И Акиле будет плохо, если я буду думать о смуглых парнях.

Не буду.

Просто… Жизнь из меня вытекает, не могу быть больше сильной.

— Двадцать минут прошло? Альфа велел вернуться, — грустно прошептала я.

— Нет ещё, — улыбалась Алина. — Что вам приготовить сегодня на ужин?

— Мы всё едим, в Мётрвом логе не до изысков было.

— Там наверно всякая мразь водится, — хмыкнул Злыдень.

— Да, твоя тёща например, — огрызнулась я и отошла от них.

Вернулась в зал. Ничего не слышно, но видно, что волки стояли в полном обороте и Лихо был самым высоким потолок холкой мёл. А самый широкий Волколак. Они резали свои запястья и кровью рисовали кресты на меховых мордах. Это клятва Высших.

Две волчицы встали рядом со мной, наблюдая за советом.

Одна из них Рада, жена Георгия, с девочкой новорождённой на руках. И жена Нила Ильича. Любовь Ивановна Снегурочка имела гнилой выжженный Круг, целиком. И если у её мужа текли золотые ручьи, то она умерла для волчьего племени, видимо, очень давно.

Меня закрутило, завертело, звёзды перед глазами, не от усталости, а от отвращения к этому существу, я колдовство применяла, чтобы смотреть прошлое. И куда бы я ни заглянула, в жизнь Снегурочки, находила только мерзость.

Передо мной стояла самка единорога, рожающая чистокровному волку детей.

Акила поманил меня к себе, и я люто глядя на его бет, вошла в круг, села на своё место.

— Сядь, Лихо, перед нами, — приказал Альфа.

Волки принимали человечье обличье. Нил Ильич свой стул поставил напротив тронов, оказавшись в кругу волков. Его жена нахмурилась и обеспокоенно смотрела на то, что происходило. Нил посмотрел на неё и улыбнулся. Отрицательно покачал головой.

* * *

— Говори, Теона, — тихо приказал Акила.

— Гнилая пара, — смело заявила я. — Их Круги черные, выжженные для волчьего племени.

— Вообще ничего нет?

Акила развалился на троне, на подлокотник положил локоть и мял когтистыми пальцами подбородок и рот. Вид имел задумчивый, и я чего-то побаивалась, когда он так делал. Он не смотрел на Лихо, смотрел на других волков. Специально это делал, потому что сейчас мы должны были вырвать одного из них, чтобы совет не прогнил.

— У самца золотой ручей течёт, но теряются навыки, — хрипло прошептала я, стараясь тоже на Лихо не смотреть, потому что он обжигал меня взглядом.

— Причина.

— Жена.

— Так не пойдёт, — оскалился Нил Ильич, показав мне клыки и взгляд его стал лютым, он умел давить, умел применять гипноз. Но не на мне и не со мной. Не потому что я нереально крутая, а потому что Акила рядом. — Моя единственная истинная пара. Не надо…На Любу наезжать, — его голос стал опасным шелестом.

— Защити её, — предложил Альфа, посмотрел на Нила Ильича.

— У неё отобрали память, она рожает крепких волчат.

— Ни один не выживет, — перебила я.

— Ты не видишь будущего! — заорал на меня Нил Ильич, теряя человеческий облик.

— Зато я вижу, — успокоил его Альфа. — Всё твоё потомство от неё погибнет.

— Васька же выжил, — сложил на груди руки Нил и уставился на Акилу, не на меня.

— Его защитила ритуальная наколка, — сказал Акила. — Даже мысленно не покушайся на мою жену, она твоя Альфа.

— У нас с Любой был сын, звали Иван. Был родной внук, прожил достаточно. У нас с Любонькой правнучка жива, зовут Иоанна Девана. Да, Морок?

Морок напрягся, речь шла о его паре, которая умрёт.

— Тея! — рявкнул Акила, — что он делает со мной? Ты по-другому видишь, что это, Тея?!

Нет, он бы мог выудить из Лихо что угодно, но другим методом и не сразу, а допустим через недельку пыток. Потому что волк напротив действительно не собирался открывать нам всем правду, почему целое племя стало пропащим и подлежит казни. И что с Любой не так.

И Акила собственно не обязан их вытаскивать. Диких очень много, волки могли начать жизнь заново. Это они подались к нему за помощью. Им захотелось выжить, и Акила взял на себя слишком тяжёлое бремя. С Дикими было бы гораздо проще.

— Акила, — прошептала я. — С какой целью ты полностью гнилого волка вытащить хочешь?

Под пологом царила гробовая тишина.

— Ну, ты же просила.

— Не за него точно. Я за детей просила.

— А я вот решил, что он нам пригодится. Посмотри на него своим колдовством. От тебя он ничего скрыть не сможет.

Я прищурилась, глядя на чёрный Круг Нила Ильича, который начинал крутиться, засоряя золотой поток, что струился посередине. Уже не было видно знаков и символов. Волк сопротивлялся своему Альфе, за это его трахнуть и загрызть.

— Тея, — очень тихо позвал меня муж. — Или говори или я его убью.

— Убей.

— Так нечестно, принцесса. Играй по правилам. Делаем из них свежак.

— Свежо питание, да серится с трудом…

— Пассарион бы тебя оценил по достоинству, культуролог — усмехнулся Акила сквозь тихий смех волков. — Посмотри, принцесса.

— Смотрю, не гони.

У меня вверх встали волосы, уши вытянулись, я прожигала Лихо взглядом. Он пытался и от меня скрыть прошлое. Старался напугать надавить на меня, но рядом с Акилой бесполезно до меня докапываться.

— Он насиловал и убивал свою пару. Он вскрывал её тело и писал её кровью на стенах, он держал её на цепи, издевался… Лихо-насильник!!! Убей эту тварь!

— Это знают многие, — ответил Нил Ильич, опустив глаза, — я не справился со своим зверем. Теперь всё в прошлом. Мой зверь мне полностью подчиняется.