– Не решение, а… подход. Да послушайте!.. Мы можем высказываться кто за, кто против, а потом подсчитать голоса.

Тарнат напомнил раздраженно:

– Талисман работает, только если все за или против!

– Почти все, – уточнил Виллейн. – Чародей сказал, достаточно то ли две трети голосов, то ли три четверти…

– Вот-вот, – выкрикнул Теонард, перекрывая снова начинающиеся выкрики. – А решение большинства пусть будет решающим! Вы же понимаете, иначе не примем ни одного решения!

Народ, успевший разойтись по залу и занять места, соответствующие расположению резиденций, снова начал галдеть. Мощное эхо их голосов поднялось под самый купол, Цитадель загудела, как пчелиный улей, в котором кто-то додумался поковырять палкой.

Лотер поднялся во весь рост, заорал:

– Тихо!.. Нам нужно поступить, как поступают! Мы что, первые? Если вот такие самые умные будем все стараться делать по-своему, у нас всегда будет базар, а не Совет…

Виллейн сказал быстро:

– Да поняли мы, поняли…

Тарнат пробурчал:

– А я вот не понял.

– И я, – прогрохотал за их спинами Булук.

– Это и понятно, – сказал Виллейн желчно. – Для ваших быстрых мозгов это слишком просто. Волчара предлагает нам избрать старшего. Такого, который бы следил за общими правилами и не давал отдельным типам, вроде гоблинов или всяких кротов в норах, назвавшихся гномами, распоряжаться по-своему.

Каонэль сказала возмущенно:

– Лотер предложил хорошее!

Виллейн сказал еще злее:

– Даже внутри расы не могут договориться, а у нас тут все разные!..

– Но нам необходимее, – возразила Каонэль. – Если не будет согласия, Талисман останется мертвым, пусть даже переполнится магией.

– У нас согласие, – парировал Виллейн, – когда касается наших шкур, кошельков и дворцов. А во всем остальном… Впрочем, я поддерживаю. Предлагаю старшим избрать одного из мелкиндов, они самые мудрые и справедливые.

Тарнат подумал и сказал мрачно:

– Идея нехорошая, но правильная. Только вот мелкиндов у нас нет. А та песчаная жаба, что здесь иногда поквакивает, совсем не из породы мелкиндов, о которых говорит наш мудрый и отважный Виллейн.

Гнур вышел вперед, привычно погладил гребень и сказал очень серьезно:

– Давайте не начинать. Нет, не выборы старшего, а всякое такое, что начали, не начинать. Если хотите разумное мнение, а у кого оно еще может быть, как не у меня? Я предлагаю… предлагаю бразды правления вручить Лотеру или гоблину. Но как так Лотер отказывается, по нему видно, то остается…

Лотер рыкнул рассерженно:

– Я отказываюсь? Почему я отказываюсь? Я совсем не отказываюсь!

– Вот видите, – сказал Гнур печально, – он рвется в старшие, чтобы всех нас обижать и притеснять. А зачем нам утеснение? Только-только все вырвались из притеснений, мы свободные, толстые и богатые… Если не гоблина в старшие, то больше просто некого! Я уж точно никого притеснять не буду, а только несогласных…

Брестида чуть подалась вперед, облокачиваясь на столешницу, рыжий локон упал на лоб, она небрежно смахнула и сказала звучным красивым голосом:

– Я бы предложила Теонарда, так как была с ним в конной разведке, видела, как он себя ведет, и убедилась не только в его отваге, но и в рассудительной сдержанности. Но так как он человек, то скажете, что я с ним в сговоре из-за того, что и я человек. Потому предлагаю тахаша!

Тарнат посмотрел на нее так, словно заговорила лошадь, пусть красивая и грациозная, сказал недовольно:

– У женщин вообще не должно быть права голоса, хотя у них и куски Талисмана. Но раз уж пищат что-то, приходится отвечать… Я уважаю тахаша! Однако он слишком далек от всех нас. И своего народа у него нет. Потому лучше на первый раз избрать кого-то из первых Хранителей.

– Из тех, – уточнил Гнур, – у кого самые крупные куски?

– Да, – ответил Тарнат. – Это будет только справедливо. Кстати, я отыскал осколок самым первым!

– Откуда знаешь? – спросила Каонэль язвительно.

– У меня чутье!

– На камни?

– Вот-вот, – подтвердил Тарнат. – Вообще мог бы собрать все. Но пожалел вас, убогих.

– Ага, – сказал Гнур саркастически, – меня он пожалел… Если бы я знал, что это только осколок, а не целый Талисман, я бы все обшарил и все куски собрал!.. Потому я против Тарната!.. Во-первых, ненавидит гоблинов, это самое главное, а зачем нам Глава Хранителей, который будет вредить лучшим существам на свете? Во-вторых, он толстый.

– Зато вкусный, – пробурчал Лотер. – Наверное.

Теонард молча наблюдал, как снова зашумели, голоса звучат все громче, а обвинения становятся злее. На самом деле выбор не так уж и велик, потому что часть Хранителей отсеивается без обсуждений. Каменный тролль не глуп, но он может спать годами, что не совсем полезно для управления, сейчас вот вообще не явился, горгулья настолько неразговорчива, что непонятно, какой из нее вышел бы старший…

Да и вообще из первых Хранителей трое женщин: серая эльфийка, ихтионка и горгулья, явно не подходящие для роли Главного Хранителя, а Брестида, Аэлло и Эвриала подошли позже, их еще не рассмотрели толком, хотя и отметили их доблесть в бою.

Он кашлянул, постучал по столешнице и сказал громко:

– Послушайте, а почему не Лотера?.. Он едва ли не первым отыскал осколок, а может, и первым. Доблестно сражался и вообще показал себя очень полезным, даже необходимым. Мы все ему доверяем… или почти все. Он может перекидываться в любое животное, так что поймет нужды каждого… Наверное, даже в гоблина может…

Лотер зябко передернул плечами, лицо скривилось.

– В гоблина? Ни за что!

Начали звучать уже раздраженные голоса, Теонард умолк, озадаченно смотрел на сердитые лица. Гоблин и мелкинд кричали больше всех, их перебивал густой бас гнома, огр тоже что-то бурчал, а птеринг издавал какие-то непонятные, клокочущие звуки на своем языке.

Ворг озадаченно замолчал, искоса поглядывая на арбалетчика, видно, чем-то недоволен, но по хмурой физиономии сложно сказать – чем. Эльфийка и горгона тоже помалкивают, бросая быстрые взгляды то на одного, то на другого хранителя. Зато Аэлло, раззадоренная общим шумом, время от времени что-то покрикивает.

Наконец прорезался тонкий голосок ихтионки:

– Я бы отдала свой голос за милого Грагрха, он так много для меня и всех нас сделал, но я понимаю, что как-то не то… Потому я за Теонарда.

Гном вскинул брови, обернувшись к Селине, пару секунд смотрел, будто голос подала и в самом деле рыба, потом сказал громко:

– Теонард, а ты что скажешь?

Теонард ответил со вздохом: