о нем позабыла. Может, она просто выкинула его кружку. Он больше никогда не будет сидеть в телефоне, стоя в очереди.

– Я спросил, не хочет ли она поужинать со мной завтра, но она ответила, что подумает.

– Хорошо…

– Если Салли говорит, что подумает, обычно это значит, что она уже решила отказать.

Джанин подошла к стойке с полной кружкой кофе для Уилла, и ему стоило усилий, чтобы не ринуться к ней в тот же миг. Он взял кружку и развернулся, Джеральд Авраам стоял прямо перед ним и ждал.

Поднес руку к отвороту халата и разгладил его.

«Вот же черт», – мелькнуло в голове Уилла.

– Доктор Авраам, – сказал он тихо, хотя тон начальника не предполагал, что ему не хочется оглашать свои семейные проблемы. – Не уверен, что я тут хороший советчик. Я не был женат и…

– Еще женитесь, – сказал Авраам, потому что он никогда не давал Уиллу договорить. А еще потому, что постоянно перебивал его утверждениями, которые ставят в неловкое положение.

– Нет, я…

– Вы похожи на тех, кто хочет жениться, – снова перебил Авраам. Все еще ставя в неловкое положение.

– Джеральд, – сказал Уилл, ставя на то, что беспрецедентное обращение к нему по имени либо предотвратит дальнейшие попытки перебить его, либо выведет начальника из себя, и ему захочется прекратить разговор. – Я бы и о вас так сказал, хотя вы как раз были женаты.

– Да, но развелся. Смысл в том, что вы хоть и не женаты, но ведь встречаетесь с кем-то время от времени.

В кармане Уилла раздался звук уведомления, и Авраам удивленно поднял брови. Нора, как же она была не вовремя. Однако рука дернулась в порыве заглянуть в телефон.

– Я не… – начал было он, но в этот раз даже обрадовался, что его перебили. Что он собирался рассказать Джеральду Аврааму об истории своих отношений, которых, по сути, и не было? У него… было хоть одно настоящее свидание? Он переступил с ноги на ногу, телефон в кармане значительно потяжелел.

– Думаю, я просчитался, пригласив Салли на ужин еще раз, хотя встреча в суши-ресторане прошла хорошо.

Уилл уставился на него. Знакомый тон. Таким тоном он подводил итоги операции.

– Так, – сказал Уилл.

– Думаю, есть две проблемы, – сказал Авраам, развернулся и пошел, не переставая говорить. – Первая в том, что, пока мы были женаты, я не приглашал Салли на свидания.

– Так, – повторил Уилл, потому что теперь как бы тоже участвовал в подведении итогов. Создавалось ощущение, будто он занят делом.

– Так вы лечите… – Господи. Он поправился. – Так вы справляетесь с этим, приглашая ее на свидания?

– Да, но тут мы подходим к проблеме номер два, которая заключается в том, что Салли всегда считала, будто я слишком привержен привычкам.

Уилл интенсивно кивнул. Кажется, это объясняет ношение белого халата. И постоянное упоминание устава. Но ведь Джеральд Авраам был и правда хорошим врачом. То, чего ему не хватало в умении находить общий язык, он компенсировал точностью, тщательным неоднократным изучением, благодаря которому никогда ничего не упускал.

– Салли, как вы наверняка заметили, любит спонтанность. – Он покосился на Уилла. – Так что, пригласив ее на ужин второй раз подряд, я сделал что?

Уилл недоуменно моргнул.

– Но ведь это только втор…

– Превратил это в привычку! – сказал Авраам, остановившись.

Уилл тоже замер и повернул голову к… хм. В эту секунду сложно было думать о нем как о начальнике, хотя обычно именно в этот момент подведения итогов Уилл должен был предложить решение проблемы. Авраам установил диагноз и хотел, чтобы Уилл представил ему план лечения.

Ускользающая ясность и немалая доля стыда заставили Уилла осознать собственное бессилие еще глубже, чем раньше: мало того что у него очень скудный опыт в отношениях, он еще и посвящает каждую свободную минуту девушке, которую ни разу никуда не пригласил.

С которой у него сформировалась совершенно определенная привычка.

«Вы не встречаетесь», – сказала ему знакомая серьезная часть его разума, и, кажется, это правда. То, что было у них с Норой, – это…

«Нечто большее».

Это подсказала уже другая часть его разума.

Он поднял руку и хлопнул по карману футболки, где лежал телефон.

– Какие есть идеи, чтобы показать мою вдумчивость? – сказал Авраам, совершенно явно взяв последнее слово у Салли.

Уилл сглотнул, вспомнив Нору с ее крохотным столиком, который она не хотела менять. Он ведет себя вдумчиво, разве нет? Уилл наблюдал за Норой уже долго, еще до того, как оказался в ее кровати, и знал – даже во время их ссор, – что она так держится за этот дом не только из-за своих соседей. Теперь, побывав у нее в гостях, он узнал ее лучше и старался быть вдумчивее и помочь ей переменами, насчет масштаба которых она сама не определилась. Держатели для полотенец, смесители, все что угодно. Он помогал.

Но и не пригласил ее никуда. Уилл приезжал к ней поздно вечером и уезжал до рассвета. Ни разу не задержался подольше, с той самой первой ночи.

Ему подумалось, что Салли такое не одобрит, хотя какая ему разница?

– Я подумаю над этим, – сказал он Аврааму. – Увидимся позже.

– Хорошо.

Уилл смотрел, прислонившись к стене, как он удаляется. Пригласить куда-то Нору – это неплохая идея. Вырваться из привычной рутины. Дать ей передышку от своей квартиры, в которой дом и работа смешались в одно; это тоже поможет. И он не пытался жениться / снова жениться на ней, к тому же Нора была в таких же сомнениях, как и он. Господи, она вообще могла отказать или велеть ему прийти с банкой краски и перестать задавать глупые вопросы.

Но попытка не пытка.

В который раз он достал телефон и увидел ее последнее сообщение. В то же время?

Он не успел подумать, как написал ответ.

Может, сменим планы?

♥ ♥ ♥

Нора выглядела как на пляже.

Нет, он не повез ее на пляж во второй раз, потому что, решив пригласить ее куда-то на свидание, ни в коем случае не хотел повторить ошибку Авраама и превратить это в привычку. Все годы жизни в Чикаго – сначала студентом в меде, потом аспирантом, затем на работе – он не особо исследовал интересные места города сам, зато узнал, куда любят ходить другие.

И, судя по улыбке Норы, оранжерея Гарфилд-парка была одним из интересных мест.

Повезло, что эта мысль пришла к нему в тот единственный день в неделю, когда оранжерея работала до поздней ночи, хотя, если бы он мог, то приехал бы раньше