– Когда Илья вышел на площадку, вы ничего не заметили подозрительного?

– Нет, – покачала головой Оседлова.

– Вы сразу закрыли за ним дверь?

– Да, сразу.

– То есть вы не видели, как он спускался?

– Нет, я никогда не смотрю вслед уходящим от меня.

Наполеонов вспомнил, что его мать, которая дает уроки музыки и консультирует своих студентов, тоже не имеет привычки смотреть вслед уходящим. Так что тут вопросов нет.

– А Илья часто приходил к вам в такое время?

– Не так чтобы часто, но бывало.

– То есть это не первый раз, когда он уходил от вас в одиннадцатом часу вечера?

– Не первый, – подтвердила Вилена Андроновна.

– У вас ни у кого в подъезде нет собак? – спросила Мирослава.

– Собак? – удивилась Вилена Андроновна.

– Да.

– Нет, ни у кого.

– Просто собачники нередко гуляют со своими питомцами допоздна.

– А… – протянула женщина и, вспомнив, добавила: – Во втором и третьем подъезде собачники есть.

Но детектива интересовал именно этот подъезд, потому что, будь в нем любители собак, тело могли бы обнаружить раньше.

– А с девушкой Ильи Олимпиадой вы знакомы?

– С Липочкой?

Получив подтверждающий кивок детектива, Вилена Андроновна ответила:

– Конечно, знакома, она ко мне полгода ходила заниматься.

– Это она посоветовала обратиться к вам Илье?

– Нет, он ей.

– То есть?

– То есть Илья занимался у меня, еще когда учился в школе, потом год или около того не появлялся, а недавно снова стал приходить.

Мирослава задумалась, а потом спросила:

– У вас не было в тот вечер предчувствий?

Вилена Андроновна посмотрела на детектива с нескрываемым интересом и сухо ответила:

– У меня никогда не бывает никаких предчувствий, я считаю это атавизмом.

– А интуицию?

– Примерно то же самое. Для здравомыслящих людей важна в первую очередь логика.

Наполеонов едва удержался, чтобы не фыркнуть, тем не менее он все-таки надеялся, что Мирослава воздержится и не станет чихвостить старушку. Она действительно воздержалась от разъяснений, только посмотрела на Оседлову с жалостью.

– Значит, сердце у вас после ухода Ильи ни разу не дрогнуло? – уточнила она.

– Нет, мое сердце не овечий хвост, чтобы дрожать, – сердито отрезала Оседлова.

«Кажется, барышни друг другу не понравились, – подумал Наполеонов, – с чего бы это?»

У Мирославы он причину выяснит. А вот как проникнуть в чувства Оседловой…

– Скажите, а какие у вас были отношения с Ильей? – подлила масла в огонь намечающейся неприязни Мирослава.

Но на этот раз Оседлова ответила на удивление спокойно и разумно.

– Какие могут быть отношения между студентом и педагогом? Рабочие, доброжелательные.

– Они не всегда бывают такими, – возразила Мирослава.

– Это если нет выбора, то есть в вузе. А репетитора, если он не нравится, всегда можно поменять. Да и репетитор не станет заниматься с учеником, к которому не испытывает симпатии.

– Логично, – согласилась детектив.

– Ну вот видите, – искренне обрадовалась Вилена Андроновна.

– Только я не это имела в виду, – проговорила детектив, не сводя глаз с лица Вилены Андроновны.

Та дернула плечом и одарила детектива осуждающим взглядом.

Когда они спустились вниз, Наполеонов спросил:

– Чем тебе не понравилась Вилена Андроновна?

– Сухая очень, – отозвалась Мирослава.

– И это все? – протянул он разочарованно.

– А ты чего ожидал, – рассмеялась она.

– Ну…

– Она, к сожалению, не Марго.

– Кто?

– Некоторые источники сообщали, что королева Марго имела коллекцию вырезанных сердец своих любовников.

– Сердца у нас не пропадали! – сердито проворчал Шура.

– Значит, дело не в любви.

– О господи! Что на тебя нашло?

Она ничего не ответила, лишь пожала плечами.

– А у Ильи вообще все на месте. Его просто убили, – сказал следователь.

– Хотела бы я знать за что… – проговорила она задумчиво.

– А кто не хотел бы это знать?!

– Шура, успокойся.

– Я спокоен, как танк.

– Ты говорил, что Оседлова преподает в вузе.

– Преподавала.

– Теперь на пенсии?

– На заслуженной.

– Откуда же у нее деньги на ремонт, мебель, технику?

Наполеонов пожал плечами:

– Наверное, накопила. Потом, она же репетиторствует.

– Твоя мама много уроками зарабатывает?

– Нормально. А что?

– Когда вы последний раз меняли мебель?

– Не помню! Да и вообще, при чем здесь это?! Мы же не налоговая!

– И то верно, – согласилась Мирослава.

– Может, она на бирже играет! – ляпнул следователь.

– Или на ипподроме, – усмехнулась Мирослава.

– Вот. Мало ли откуда у человека могут быть деньги.

– Я, пожалуй, вечером сюда вернусь.

– Зачем? – удивился Наполеонов.

– Хочу поговорить с Андреем Васильевичем Павловым. Ведь именно он нашел его.

– Можешь прочитать протокол…

– Нет, я хочу поговорить с ним лично.

Наполеонов пожал плечами:

– Вольному воля.

– В какой квартире он живет?

– В 16-й.

– Спасибо.

– Ты сейчас домой?

– Да. А ты, насколько я понимаю, на работу, – подмигнула она ему.

– Недобрая ты, – вздохнул он.

– Это еще почему? – искренне удивилась Мирослава.

– Могла бы посочувствовать, пожалеть.

Шура не успел среагировать, как Мирослава метнулась к нему, схватила его в охапку и стала причитать:

– Ах ты мой маленький, мой бедненький, начальством и работой замученный, друзьями недооцененный…

– Славка, прекращай, – завозился он в ее крепких объятиях, – что о нас люди подумают?!

– Что у нас с тобой роман, кипящая страсть, – хмыкнула она довольно.