– Знаешь, глядя на родственников жертв Оседловой, я самым краешком души начинаю понимать тех, кто приговаривал ведьм к сожжению на кострах.

– Не говори глупостей, – возразила Мирослава.

– Ты думаешь?

– Уверена.

– Тогда только остается надеяться, что обвинение добьется для нее пожизненного заключения. Такое чудовище выпускать на свободу нельзя никогда.

– Нельзя, – вздохнула Мирослава и осторожно погладила руку осунувшегося за время ведения этого дела следователя.

– Ужин на столе! – возвестил появившийся в дверях Морис, и по его глазам было заметно, что ему тоже очень хочется погладить Наполеонова.