— Ладно, — повторил Хитч. — Потом с ним поговорим. Надо его к танку отволочь. Вы берите за руки, я возьму за ноги. Давайте.

Я наклонился над Бугером. Попытался отодрать правую руку — Бугер прижимал руки к себе, обнимал эту свою рыбину, никак не хотел ее отпускать. Джи отстранил меня, вырвал у Бугера рыбу, опустился коленом ему на грудь и с мышечным хрустом развел его руки в разные стороны.

Я взялся уже за левую. Однако стоило мне напрячься и потянуть Бугера вверх, как я почувствовал боль.

Стало тяжело. Хрустнуло что-то в позвоночнике, я уронил руку Бугера, мне захотелось опуститься на четвереньки, а то и вообще лечь. Опускаться мне было стыдно, и я сел на стул. Он сломался, и я оказался на полу у стенки. В пояснице продолжала раскручиваться тяжелая тянущая боль, я попробовал подняться, но свалился обратно. И любая попытка хоть немного приподняться над полом вызывала неприятные взрывы в позвоночнике.

— Боль есть? — подоспел Хитч.

— Да… Руку дай, я поднимусь…

— Лежи, дурак, — остановил меня Хитч. — Сейчас принесу комбинезон. А ты не двигайся! Джига, давай этого…

Они подхватили Бугера под руки и потащили к танку. Волоком.

— Не двигайся там! — крикнул мне издалека Хитч. — Хуже будет!

Я и не собирался двигаться, трудно двигаться со штырем в спинном мозге. Хитч ушел. Я лежал на полу и разглядывал манекены. Руки, ноги, туловища, тошнотворно…

Чего они на меня смотрят? Чего они так все свалились странно, все лица в мою сторону повернуты… У них и лиц-то нету, пустота. А все равно кажется, что смотрят…

Смотрят. Нет, у нас тут явно психоз у всех начинается… у меня точно… А Хитч предупреждал, предупреждал ведь, что тут разное случается…

Я протянул руку и щелкнул пальцем по пластиковой голове. Звук получился пустой, как лицо пустое, так и звук. Зачем столько манекенов нужно? Они ведь огромное количество места занимают, из-за них людям негде разместиться. Может, с этими манекенами что-то делали раньше…

Тут я заметил еще странное, я поглядел в потолок и обнаружил, что он блестит. Тускло, но и одновременно живо так, блестит, как расплавленный свинец или тускнеющее уже серебро. Потолок был выложен большими стеклянными квадратами, и в этом потолке отражался я.

Я видел себя, растянувшегося у стены. Видел уродливых калек-манекенов, валявшихся вокруг, в бледном потоке отражений трудно было понять, где я, а где манекены, тогда я пошевелил рукой и понял, где я.

Зеркало. Зеркало — запрещенная вещь, смотреть в него нельзя, может затянуть…

Я представил — зеркало заволнуется, чуть оживет и пробежит по его гладкой поверхности то ли рябь, то ли зыбь, и уже через секунду эта поверхность начнет протекать долгими тягучими каплями, они обнимут меня и совьют вокруг кокон и, закрепившись как следует, поволокут меня вверх, к этому самому зеркалу…

Нельзя смотреть. Я смотрел в зеркало, глупо, как тогда на высоте, но ничего не происходило, никуда меня не затягивало, хотя на всякий случай я ухватился за какой-то подвернувшийся штырь. Единственное, что произошло, — я стал лучше различать себя, вот я, а вот манекены, и все.

Появился Хитч. Неслышно умудрился пройти между всех этих опасных кукол, остановился рядом, швырнул мне комбинезон. Уставился в потолок.

— Понятно, — сказал он. — Понятно все. Зеркала. Бугер увидел зеркала, разнервничался… Ты давай одевайся, нечего тут валяться. Только лежа одевайся, лежа.

Я принялся натягивать комбинезон, а Хитч бродил по залу и поглядывал вверх. Улыбался зубасто — нравились ему очень эти зеркала.

Я влез в костюм, свинтил разъемы, подключил кабели, активировал аккумуляторы. Экзоскелет зашипел, и комбинезон обхватил меня, растянул, суставы и позвонки, и я ощутил, как уходит из спины боль. Достал из аптечки инъектор, вогнал в бедро обезболивающего. Попал неудачно, в нерв, опять больно. Ничего.

Через минуту уже поднялся на ноги. Все, нормально.

Бамц! Оглянулся. Хитч поднял с пола какую-то железку и зашвырнул в потолок. Зеркала посыпались вниз крупными осколками. Бамц!

Хитч разбил несколько зеркал, подобрал сияющий треугольный кусок, долго в него глядел. Хлопнул об пол.

Интересно, почему все-таки зеркало запрещенная вещь? Мне кажется, что не только из-за этого затягивания. Надо будет потом спросить отца.

— Как они тут жили… — то ли спросил, то ли сказал Хитч. — Эти… Не, я бы так не смог… Пошли на выход.

Возвращаться обратно через лес манекенов мне не хотелось совершенно, поэтому я выбил фризером витрину.

Бугер уже был в сознании. Стоял рядом с внешним водяным баком, потягивал водичку через длинный коричневый шланг. Плюшевую рыбу держал под мышкой.

— Как? — спросил я.

— Нормально, — ответил он. — Перепугался просто. Вот, дельфина нашел.

Он потряс синей рыбой.

— Подруге подаришь? — спросил я.

— Брату. Младшему. Просил что-нибудь такое. Повезло, нашел.

— Не пропустят, — с сомнением сказал Джи. — Слишком большая.

— Большая, но легкая. Пропустят, я думаю…

— Давайте обедать, — сказал Хитч. — Время уже.

Хитч развел костер, и мы устроились вокруг огня. На самой середине улицы. Есть не хотелось, но Хитч выдал двойной паек капсул.

Бугер не хотел глотать капсулы совсем, отказывался, но Хитч разорался и велел ему не выделываться, а жрать, у него и так психика разболтана, а если он еще и питаться не будет, то совсем распустится. Для закрепления психики Бугера Хитч выдал ему еще три кристалла транквилизаторов. И пригрозил — если Бугер не станет его слушаться и жрать все, что ему дают, то он позаботится, чтобы этот выход Бугера в пространство был последним.

Так что Бугер сожрал и капсулы, и кристаллы.

Ну и мы тоже сожрали. Хотя мне тяжело было, то ли горло распухло, то ли капсулы набрали влаги, проскакивали плохо.

А потом мы стали пить чай. Для поднятия духа Хитч заварил тройной, от нескольких глотков сердце перешло вообще на запредельный режим, от кружки я ощущал необычайный душевный подъем.

Все остальные тоже.

После чая Хитч отправил нас в поход. Сказал, что его одолевают предчувствия, что вот там — Хитч указал вдоль улицы, — там есть залежи мультфильмов, украшений, конфет и вообще всего-всего, что стоит только немного прогуляться…

Против идеи прогуляться никто ничего не имел. К тому же Хитч нам смертельно надоел, все эти его распоряжения и припадки… Мы отправились в путь, шагали по улице, я, Джи, Бугер последним. Шагали, не забывая отмечать пройденный путь белой краской, после каждого поворота рисуя на асфальте стрелки, указывающие направление возвращения.

От танка мы удалились, наверное, километра на три. Никаких залежей дисплеев, конфет и драгоценностей вокруг не обнаружилось, и вообще ничего примечательного, город плавно переродился в пригород, дома высокие сменились одноэтажными. Домики красивые, с виду новые, но при этом перекошенные и вросшие в землю. От дождей и ветров стены белые-белые, мне нравилось шагать между белых стен, в городах вообще много белого. В несколько домов мы заглянули, но интересного или полезного не нашли, беспорядок и ничего больше.