– Не совсем.

– Что у вас случилось? Деми то и дело спрашивает, расстались вы или нет, а я не знаю, что ей сказать, кроме того, что это не ее дело, но ты же знаешь Деми. Она скорее откусит мне яйца, чем позволит указывать ей, что делать.

– Нет, мы не расстались. – Хотя в последнее время я перестал понимать, вместе мы или нет. – Это никак не связано с Тейлор. Это, эмм… – Я замолкаю, внезапно почувствовав себя глупо.

Это труднее, чем я думал. Хантер – мой единственный выход. Семья у него богатая – настолько богатая, что особняк Макса по сравнению с этим выглядит жильем для прислуги, – и у него есть доступ к семейным накоплениям.

По пути сюда я думал, что смогу преподнести все спокойно, непринужденно. «Слушай, чувак, одолжи мне несколько тысяч. Ерунда». Но это неприятно. Мне кажется, я в жизни не был так унижен, полностью деморализован. И все же у меня нет выбора. Или это, или позволить Каю рассказать Максу, что я сделал.

Я не могу так поступить с мамой.

– Кон. Ты меня пугаешь. Что происходит?

Я отхожу от двери – мне надо размять ноги, так и думать будет проще.

– Слушай, буду с тобой честен. Мне нужно десять тысяч, и я не могу сказать зачем. Обещаю: это не из-за какого-то займа с высокими процентами, наркотиков или чего-то еще. Просто мне надо кое о чем позаботиться, а обратиться к своей семье я не могу. Я бы не пришел к тебе, если бы у меня был другой выбор. – Я сажусь на край его кровати и провожу рукой по волосам. – Обещаю, что все тебе верну. Если честно, это вряд ли будет скоро, но я отдам тебе все до последнего цента, даже если мне для этого понадобится вся жизнь.

– Ясно. – Хантер смотрит в пол. Он кивает, как будто мои слова доходят до него с задержкой. – И ты никого не убил.

Он воспринимает случившееся спокойнее, чем я ожидал.

– Клянусь.

– Ты не сбегаешь из страны, – говорит он. – Да?

Не буду лгать: эта мысль приходила мне в голову. Но нет.

– Остаюсь на месте.

Он пожимает плечами.

– Ладно.

Не успеваю я моргнуть, как Хантер начинает копаться в одном из ящиков стола в поисках чековой книжки. Я ошарашенно сижу, пока он заполняет один из чеков.

– Держи.

И вот так вот просто он вручает его мне. Десять тысяч. Четыре нуля.

Я такой осел.

– Не представляешь, как ты меня выручил! – Чувство облегчения приходит немедленно, а раскаяния – еще быстрее. Я ненавижу себя. Но не настолько, чтобы не сложить чек и не сунуть его в кошелек. – Прости за это. Ты…

– Кон, все нормально. Мы товарищи по команде. Я всегда тебя поддержу. – От эмоций у меня ком в горле. Боже, я этого не заслуживаю. Даже то, что я вообще тут оказался, – чистая случайность. В Брайаре, в этой команде. Я вбил себе в голову, что должен сбежать к черту из Лос-Анджелеса, и пару телефонных звонков спустя Макс зачислил меня в свою альма-матер.

Я не сделал ничего, чтобы заработать место в команде или дружбу с такими парнями, как Хантер Дэвенпорт. Кто-то кому-то что-то задолжал, и я вошел в команду как третьекурсник. Я нормальный хоккеист, может быть, время от времени даже хороший. Изредка я могу быть лучшим. Но сколько других парней были лучшими, но при этом не имели такой поддержки? Не сомневаюсь, что кто-то другой заслуживал это больше меня, кто-то, кто не выпрашивает подачки у друзей, чтобы откупиться от парня, шантажирующего его из-за того, что он когда-то ограбил собственную семью.

Вот что значит бежать от себя – ты всегда бежишь прямиком к проблеме.

После того как я ухожу от Хантера, я просто еду. В мыслях у меня нет никакого маршрута, и в итоге я оказываюсь на берегу, сидя на песке и смотря на волны. Я закрываю глаза, пока солнце садится за спиной, и слушаю звук, который меня однажды спас. Звук, который обычно успокаивает меня, связывает меня с тем, что мы называем душой, сознанием. Но сегодня океан мне не помогает.

Я еду обратно в Гастингс и жду, чтобы внутренний голос предложил мне лучший вариант, правильный вариант, но он молчит.

Каким-то образом я оказываюсь у квартиры Тейлор. Я паркую джип и сижу почти час, наблюдая за тем, как экран заполняют сообщения.

ТЕЙЛОР: Заказываю ужин.

ТЕЙЛОР: Лягу спать пораньше.

ТЕЙЛОР: Увидимся завтра в обед?

Я наклоняюсь к бардачку и, открыв его, копаюсь там, пока не нахожу маленький контейнер, который Фостер закинул туда на днях. Вытаскиваю свернутый косяк, нахожу зажигалку в центральной консоли. Делаю затяжку и выдыхаю струю дыма в открытое окно. Учитывая мое везение, именно в этот момент мимо наверняка проедет коп, но мне все равно. Моим нервам нужно расслабиться.

КАЙ: Достал?

КАЙ: Свяжись со мной.

Я делаю еще одну глубокую затяжку, выдыхаю новое облако дыма. Мои мысли начинают ускользать от меня, почти формируя свой собственный разум. Я так глубоко погряз в мыслях, что не знаю, как себя откопать. Люди, пережившие клиническую смерть, говорят, что вся жизнь пронеслась у них перед глазами, а я живу и дышу, но со мной происходит то же сюрреалистичное явление.

Или, может быть, ты просто под гребаным кайфом, чувак. Да, может быть, дело в этом.

Появляется еще одно сообщение.

КАЙ: Не испытывай меня.

Это даже забавно, да? Ты видишь ребенка на другой стороне улицы. Сидишь с ним за одной партой в школе. Злишь соседей, выполняя трюки на скейтборде посреди дороги. Разбиваешь в кровь нос и царапаешь локти. Потом ты узнаешь, как держать косяк, как затягиваться. На спор разговариваешь с симпатичной девчонкой с фальшивым пирсингом на губе. Вы делаете друг другу пирсинг булавкой на лестничной клетке за школьной аудиторией. Суете бутылки с пивом себе в штаны в супермаркете. Пролезаете через заборы из проволочной сетки и лезете в заколоченные окна. Исследуете катакомбы гниющего города, тридцатилетние потемневшие торговые центры, где фонтаны сухие, но всегда протекают крыши. Катаетесь на скейтборде мимо обшарпанных каркасов фасадов магазинов электроники и одежды. Учитесь рисовать граффити. Учитесь еще лучше рисовать граффити. Получаете взбучку за алкогольным магазином. Угоняете машины. Убегаете от копов и перепрыгиваете через заборы.

Подношу косяк к губам и делаю еще одну затяжку, а потом и еще одну, пока в мыслях проносится мое детство. Ничто не формирует нас так, как наши друзья. Да, семьи. Семьи порядочно нас портят. Но друзья – мы собираем их как кирпичи, гвозди и гипсокартон. Они точки на плане, но этот план всегда меняется. Мы все принимаем решения в зависимости от того, кем всегда должны были быть, выбираем, мутируем, вырастаем в самих себя. Друзья – это те качества, которые мы хотим иметь. Кем мы хотим быть.

Я выдыхаю облако дыма. Дело в том, что мы забываем, что у наших друзей есть свои планы. Что мы просто точки на их плане. Мы постоянно действуем в разрез друг с другом. У них есть свои семьи. Свои масштабы разрушений. Братья, которые дали им их первый косяк, первый глоток пива.