“Иди к чёрту, Максут…”, - прошу очень убедительно.

Наблюдая за тем, как спустя три часа Тина облачается в изумительное, потрясающее голубое вечернее платье, со стыдом вспоминаю о том, что обнаружила в её бельевых ящиках, когда вместе с Фати собирала вещи ей в больницу. Одно сплошное кружево и прозрачный тюль. Боже. Это ужасно бестактно, думать о таком. Это как… копаться в чужом белье. Но я никогда не могла бы помыслить, что она носит под своей одеждой нечто подобное!

Оставшись одна, брожу по крошечной квартире, кутаясь в толстовку и не зная, куда себя деть. Одиночество никогда не было мне в тягость, но всё изменилось, когда в моей жизни появился один непроходимый, упрямый осёл…

Подойдя к окну, рассеянно смотрю на покрытое инеем стекло и, подняв руку, вывожу на нём большую букву “М”. Приплюсовав к ней букву “А”, ставлю ещё один плюс, и вывожу в след за ним крошечный вопросительный знак.

Превозмогая законы земного притяжения, отрываю от подушки голову и пытаюсь открыть глаза. Я прилегла на секунду, но, темнота за окном говорит о том, что это совершенно точно было не секунду назад.

Настойчивая трель телефона заставляет подскочить на диване и, путаясь в огромных рукавах моей толстовки, вырвать его из мягких складок кармана. Игнорируя окружающий мрак, с вознёй подношу к лицу светящийся экран.

- Да… - отвечаю с выдохом, сама не понимая на что вообще надеялась.

- Айза… - с облегчением восклицает Мира. - Как хорошо, что ты ответила. Я не помешала?

Закрыв глаза, чтобы не заработать головокружение во всей этой темноте, бормочу:

- Нет…

Я забыла включить какой-нибудь свет. Это потому что я прилегла на секунду, а не на два часа, но я точно знаю, что такое оправдание упрямый осёл счел бы несущественным. Он настолько дотошный в любых вопросах, что мог бы раздавать на тему дотошности уроки!

На мою беду это как раз то качество, которое я в нём особенно люблю.

- Мне очень нужна твоя помощь, - продолжает Мира виновато. - У Фати появились какие-то срочные дела, и теперь мне не с кем оставить Даура. Ты могла бы присмотреть за ним несколько часов? Я заплачу, конечно же!

- Да… я… - отвечаю, с волнением выпрямляясь и отбрасывая одеяло. - Я готова.

Я знаю! Не сомневаюсь в том, что там где Мира с Дауром, там и Максут.

- Отлично! - радуется она. - Я не хочу нанимать ему няню, потому что… кхм… в общем, не важно. Я уже отправила за тобой машину…

Моё сердце радостно колотится, и прямо сейчас мне хочется возблагодарить Фати и её “дела” так, чтобы у неё загорелись щёки от моих поцелуев!

- Тогда я скоро буду!

- Хорошо, - смеётся она моему энтузиазму.

- Какое у него… эммм… настроение? - спрашиваю, открывая глаза и припоминая, где у нас тут ближайший выключатель.

“Я запомнила, слышишь?”, - выкрикиваю Максуту в своей голове. - “Их здесь пять, ясно тебе? Я нашла их все, как только вошла в квартиру!”

- Ворчливое, - снова смеётся Мира, а мне хочется петь.

- Хорошо… - смеюсь я.

- Спасибо, - неожиданно мягко произносит она.

- И тебе… - отвечаю искренне, благодарная за её доверие и за то, что она… всегда очень щедро оценивала мою “помощь”. Настолько щедро, что в сумме с моими волосами этих денег хватило на то, чтобы вернуть Тине долг, хотя она отказалась брать эти деньги, и они до сих пор лежат на её прикроватной тумбочке нетронутые.

Положив трубку, вскакиваю с дивана и, зажмурив глаза, в два прыжка оказываюсь у стены. Ударив пальцами по выключателю, щурюсь от яркого света.

Сбросив толстовку и лосины, натягиваю на себя колготки и платье в горошек поверх чёрной шелковой сорочки.

Её мне подарила Тина. И я надеюсь, очень надеюсь на то, что когда-нибудь смогу подарить ей что-то в ответ!

Пройдясь расчёской по волосам, быстро обуваюсь и, дернув с крючка шубу, выбегаю за дверь.

- Как тебя зовут?

Поднимаю глаза, чтобы натолкнуться на другие глаза. Карие, внимательные и очень живые. Я ловлю эти глаза на разных кусках себя и своего тела уже в третий раз, и это не смущает, а злит меня.

Загородив своими плечами двери огромного, увешанного зеркалами до самого потолка лифта, мужчина ловит мой взгляд в отражении, улыбаясь уголком губ и весело посверкивая этими карими глазами, на которых ресниц больше, чем на моих собственных.

Бросив мрачный взгляд на широкую, обтянутую черной костюмной тканью спину, складываю на груди руки и смотрю на носы своих сапог.

Молодой и… нахальный.

Но я не чувствую в нём “этого”. Агрессии и злости, поэтому просто игнорирую демонстративнее некуда. Мне совсем не до всех этих глупостей. Считая этажи вслед за мигающим табло, поправляю пальцами волосы. Оставляю вопрос высокого незнакомого брюнета висящим в воздухе. На нём костюм и галстук, а ещё рация на ремне брюк. И он занимается всеми этими гляделками с тех пор, как захлопнул за мной дверь черного джипа и уселся за руль.

- Ты глухонемая? - усмешка в голосе говорит мне о том, что он явно не собирается оставлять меня в покое.

Двадцать пятый этаж превратился в тридцатый. Я была в этом здании. Это небоскрёб в самом центре города. Тот самый, где я ждала Максута полдня, когда он… просто забыл про меня, я в этом уверена. Если бы он не вернулся…

“Я вернулся бы за тобой в любом случае…”

Теперь я это знаю. И эта уверенность придает мне сил!

Поймав в отражении пристальный взгляд, отвечаю:

- У меня есть жених.

- Правда? - всё так же усмехается он. - И как его имя?

- Упрямый осёл… - бормочу, отвернувшись.

Вздрагиваю, когда замкнутое пространство вокруг меня наполняется глубоким мужским смехом.

- Я готов жениться на тебе хоть завтра, - поворачивает голову, глядя на меня через плечо. - Моё имя - Булат.

- Я не спрашивала твоего имени, - сообщаю, глядя в потолок.

- Теперь и не придётся, - мягко произносит он, поднимая голову и ловя мой взгляд в потолочном зеркале.

Опускаю подбородок, прячась в волосах.

- Я ведь не шучу.

В его голосе полно веселья. Это… не раздражает и странным образом заражает. Потому что я по-прежнему не чувствую в нём никакой агрессии.

“Думаешь, разбираешься в людях?”

Кажется, да…

С облегчением выпрямляюсь, когда пляшущий зелёный круг замирает на отметке тридцать первого этажа, потому что именно в этот момент двери лифта открываются.

- Выходим, - бросает, отвернувшись и делая широкий шаг.