— Разумеется, ваше величество! Ваша вера в меня — это честь!

— Тогда решено! — сказала она. Только один Лонгин, который знал ее лучше всех, услышал в ее голосе облегчение.

— А теперь мы должны перейти к решению вопроса о престолонаследии, — продолжала Зенобия. — Те, кто был с нами в этот вечер, слышали, как мой муж назвал нашего старшего сына, Вабаллата Септимия, своим наследником и следующим царем. Совет должен чтить предсмертную просьбу Одената.

— А как же старшие сыновья царя? Зенобия приняла холодный вид. Ее глаза потемнели от гнева, и она взглянула на члена совета по имени Квинт Урбик.

— Вы имеете в виду двух незаконнорожденных сыновей царя? Они оба мертвы.

Ее голос стал ледяным. Члены совета открыли рты от изумления.

— Старший из них, Лин, ответствен за смерть своего отца, — продолжала Зенобия. — Младший также виновен. Они отравили царя. Квинт Урбик, и лишь чудом им не удалось убить нас всех! Сегодня вечером здесь было пять женщин и десять детей. Десять детей, включая законного наследника пальмирского престола!

— Но ведь царевичу Вабаллату всего лишь двенадцать лет, моя царица!

— Это правда, царь Вабаллат еще очень юн, но он принадлежит к истинной пальмирской династии.

— Это опасная ситуация, — сказал Марк Курсор, другой член совета. — Царь-ребенок всегда уязвим. Ему нельзя позволить править, пока он не достигнет совершеннолетия. Раз старшие сыновья царя мертвы и их нет с нами, значит, совет должен править вместо нашего юного царя.

Он оглядел всех сидевших за столом в поисках поддержки, но только один Квинт Урбик открыто соглашался с ним. Антоний Порций откашлялся.

— Пальмирой не могут править десять человек. Это приведет к хаосу и кончится тем, что Рим пришлет нового губернатора. Нам остается избрать регента, который будет править вместо царя, пока тот не достигнет совершеннолетия. Можно ли сделать более естественный выбор, чем назначить царицу регентшей Пальмиры? Царь желал! чтобы так оно и было.

— Царицу?!

Члены совета взглянули на Зенобию.

— Антоний Порций прав, — заговорил Марий Гракх. — Царица на роль регентши — это прекрасный выбор. Рим примет ее, потому что они ее знают, а уж с бывшим преторианским офицером во главе легионов…

Он дал членам совета время на то, чтобы осознать столь очевидные вещи.

— Если подумать об этом, друзья мои, — продолжал он, — то царица — это единственный логичный выбор. Она превосходно овладела искусством управления и очень хорошо правила городом во время многочисленных отлучек нашего погибшего царя. Хочет кто-нибудь выдвинуть другого кандидата?

Он окинул пристальным взглядом сидевших за столом.

— Тогда я могу предположить, что у нас нет необходимости голосовать по этому вопросу и решение принято. Царица Зенобия будет править вместо своего сына, пока он не достигнет совершеннолетия.

Марий Гракх снова взглянул на царицу и сел. Зенобия поднялась и посмотрела всем прямо в лица.

— Следующие два года я буду править одна! — резко произнесла она. — Моему сыну нужно время, чтобы вырасти. Он должен присутствовать на заседаниях совета только раз в месяц и, разумеется, на всех официальных мероприятиях. Завтра тело моего мужа будет выставлено для прощания, а на следующий день мы его похороним.

— Да будет так, как сказала царица! — произнес нараспев Марий Гракх.

— Благодарю вас всех за то, что пришли! — сказала Зенобия. — Совет распущен. Лонгин и Марк Бритайн, останьтесь!

Спокойной ночи!

Как только все ушли, Зенобия расплакалась. Лонгин отпустил охрану и, повернувшись к ней, увидел, как царица обхватила руки Марка Бритайна. Это его нисколько не удивило. Несколько минут она всхлипывала от горя, и Лонгин слышал, как римлянин нежно утешал ее. «Какое же она необыкновенное создание, — подумал он. — Ни разу она не позволила себе ни минуты слабости. Она тверда и решительна, даже безжалостна, взяв на себя ответственность за очень опасную ситуацию. Она просто изумительна!»

Когда боль начала утихать, Зенобия внезапно осознала, что находится в кольце чьих-то теплых рук. Под своей щекой она ощутила твердую грудь, в которой ровно стучало сердце. Для ее смущенной и оцепеневшей души это было отдохновение, и она еще крепче прижалась к ней. Она так устала, так ужасно устала! Ее ноги подкосились, и в этот момент она почувствовала, что ее поднимают. Марк Бритайн взглянул на Лонгина, прося помощи.

— Следуй за мной! — сказал тот. — Здесь поблизости есть спальня для гостей. Если мы пойдем в апартаменты царицы, старая Баб и все остальные служанки начнут суетиться.

— Я останусь с ней. Если она проснется в незнакомом месте, это может испугать ее, — сказал римлянин.

Лонгин чуть было не рассмеялся во весь голос, когда Зенобии приписали такую слабость. Ну что ж, пусть римлянин помечтает!

— Да, так будет лучше, Марк Бритайн! — ответил он и повел Марка в комнату, предназначавшуюся для официальных гостей.

— Я оставлю вас. Мне нужно позаботиться о юном царе и о его брате, — Лонгин поспешил прочь.

Марк осторожно положил Зенобию на кровать, придвинул стул и сел. Долгое время он пристально смотрел на Зенобию. Как она прекрасна! Ее кожа! О боги, она безупречна, совершенна! Более прекрасной кожи нет даже у самой Венеры! Марк нерешительно протянул руку и коснулся ее. Осмелев, он позволил себе провести пальцами по ее лицу, шее и плечу. Он благоговейно ласкал ее округлое плечо, восхищаясь его дивной пропорциональностью. Казалось, его рука двигалась сама собой. Она скользнула вниз, миновала вырез фиолетовой столы Зенобии и охватила ее теплую полную грудь. Марк чуть было не вскрикнул во весь голос от той приятной муки, которую испытал при этом, и отдернул руку прочь, словно наткнулся на раскаленные угли.

Он взглянул на свою руку с внезапным отвращением. Что же он за человек, если пытается воспользоваться потерявшей сознание женщиной?! Женщиной, которая только что потеряла мужа, которого любила! Неужели его любовь к ней лишила его разума? Он закрыл лицо руками и застонал от стыда. Потом до его ушей донесся ее голос:

— Марк Бритайн, что все это значит?

Он медленно поднял голову, и тут его голубые глаза встретились с ее глазами — серыми в золотистых крапинках. Долго-долго они пристально смотрели друг на друга, пронзая взглядом. Потом он наклонил голову, и его губы встретились с ее губами в глубоком и жгучем поцелуе, в поцелуе, которого он так давно ждал.

Только одна простая мысль пришла в голову Зенобии: случилось то, чему суждено случиться. И когда его жадные губы приникли к ее губам, а ее губы ответили на его поцелуи столь же пламенно, ей с поразительной ясностью открылось, что именно этого мужчину она ждала всю свою жизнь. «Как же это могло случиться, — думала она с удивлением. — Как?» Этот вопрос быстро промелькнул у нее в голове, и она отдалась чуду его объятий. Его поцелуи становились все более пламенными, и она почувствовала, как он дрожит от подавляемой страсти. Она подняла руки и крепче прижала его к себе. Ее грациозные, сильные руки ласкали его шею, пальцы перебирали его густые каштановые волосы. Она скользила пальцами сквозь их мягкий шелк, ощущала на своих губах его язык. Он нежно побуждал ее позволить ему это первое, самое интимное объятие, и без всяких колебаний она покорно согласилась. Бархатный огонь наполнил ее рот. Он исследовал, изучал и ласкал его с бесконечной нежностью. Первая волна тепла разлилась по ее телу, и она задрожала от восторга. Закончив свои исследования, Марк поцеловал уголки ее рта. Потом его губы двинулись к мягкому местечку у нее под ухом и дальше, вниз по ее тонкой шее к ямочке на границе между плечом и шеей. Там Марк на мгновение спрятал лицо, вдыхая естественный запах ее тела, смешивавшийся с гиацинтовым ароматом духов.