твоей среди всех этих людей как лампочки горите. Не ваше это место, совсем не ваше.

— На вещи тоже действует?

— Конечно!

— А покажете, что делать нужно?

— Слова нужно знать заветные.

— А если только жестами?

— Хм… подумать нужно. Вот мы и пришли.

Мы стоим у входа в небольшое помещение. На стеклянной стене, за которой прячутся витрины, большая надпись золотыми буквами. Но буквы мне не знакомы.

— Это значит роскошь! — деловито заявляет Дуська, — я по-английски слов десять знаю. Но это вот помню почему-то. Что, дедуля, нанюхал что-нибудь?

Дедуля ухмыляется и произносит:

— А то ж! Правильно мы пришли с вами, деточки, здесь воровство-то будет.

— Взрывчатку нашел? — спрашиваю я.

— Ищу, где-то здесь она должна быть.

И он вновь начинает принюхиваться. Прямо как крыса, даже усы шевелятся. Принюхивается и головой вертит из стороны в сторону.

Краем глаза замечаю, что дусина рука лезет в дусину же сумочку.

— Не смей! — рычу.

— Чего не смей? — удивляется бабушка.

— Не смей колдовать!

— Я? Да я платочек хотела достать. Бумажный. Жарко здесь.

Платочек…

Дедок наш бодрой рысью бежит прочь от ювелирного отдела. Мы за ним. Успеваю заметить, что из отдела вышел охранник и задумчиво смотрит в нашу сторону.

— Ничего не понимаю, — бормочет Дед Иван, — она и здесь, она и там. Или это не она?

Оборачиваюсь еще раз посмотреть на охранника. Он мне не нравится. Почему у него такое обеспокоенное лицо? Он достает из кармана телефон и звонит кому-то. Дед Иван мечется по проходу. Мы с Дусей рядом.

— Дусь, — говорю, — мне охранник не нравится.

— Что он тебе не нравится? Симпатичный парень. Высокий, форма у него такая синяя.

— Дусь, он на нас странно косится.

— Ну так долбани по нему заклинанием правды и спроси, чего ты, мудак, косишься?

— А это идея.

Цепляю на лицо улыбку, надеюсь, обворожительную и бодро топаю по направлению к охраннику. Действительно, симпатичный. Ко всему ранее описанному Дусей можно добавить еще то, что у него круглое чистое лицо, на носу веснушки, а глаза голубые-голубые.

— Простите, Вы не подскажете, где здесь отдел нижнего белья?

— Не знаю.

— Ну как Вы можете это не знать? Вы же работаете в этом здании?

— Нам не положено с посетителями разговаривать.

Ну, а ему не положено видеть, как я накладываю на него заклинание.

— Где бомба, — спрашиваю.

— Какая бомба?

— А их несколько?

— Да.

— Дуся!!! — кричу, — иди сюда!!!

Охранник тянется к дубинке.

— Где они? — продолжаю интересоваться я.

Тут из магазина выходит стройная дама лет так сорока, одетая в темный облегающий костюм, очень изысканный и элегантный, и строго спрашивает:

— Леонид, в чем дело?

Леонид опускает руку и произносит:

— Тут какая-то девушка нашими бомбами интересуется.

Дама стремительно бледнеет.

— Леонид, — шипит она, — ты о чем?

— О взрывчатке, — растерянно проговаривает парень.

Тут я слышу радостный вопль деда Ивана:

— Нашел! Одну нашел!

— Вы что себе позволяете? — спрашивает дама, но голос у нее дрожит. Вдруг взгляд ее становится диким, и она стремительно удаляется в магазин.

— Что я делаю… — бормочет охранник, — она же меня убьет.

— Да она же всех нас убьет! — вдруг выкрикивает Дуся, выхватывает из сумки тапок, взмахивает им и произносит страшные слова: "Вся взрывчатка ко мне быстро!"

Я моргнуть не успеваю, как возле ее ног возникает небольшая горка светлых кусочков, проводки и еще какая-то непонятная ерунда.

— Эх! — произносит Дуська, — не поминайте лихом!

И исчезает вместе с этими вещами.

— Чего это она? — бормочет дед Иван спустя пару минут. Все это время я стою столбом и пытаюсь осмыслить произошедшее. Дуся исчезла. Вместе с бомбой. Что она собралась сделать? Успеет ли? Бабушка…

— Не знаю, — говорю, — не знаю.

Мне очень страшно. Но не могу же я просто стоять, ждать и бояться? Нет, не могу. Просто ждать — так гораздо страшнее. А потому я строевым шагом направляюсь в ювелирный магазин. Леонид на входе делает какое-то движение, будто пытается мне помешать, но быстро падает на пол, окутанный ловчими сетями. Накладываю на него заклинание молчания. На всякий случай.

Дед Иван семенит следом. В магазине есть посетители.

— Все вон быстро! — ору я. Подкреплять крик угрозами не хочу. Демонстрировать что-то страшное — тоже в связи с отсутствием этого страшного, но люди слушаются и моментально вылетают из помещения.

Одна продавщица — девушка лет двадцати, темненькая, худенькая, замерла у прилавка.

— Тебя, — говорю, — это что, не касается? Пошла вон отсюда!

Девушка приходит к выводу, что касается, и тоже выбегает, спотыкаясь на своих невозможно высоких каблуках. Дамы в темном костюме не видно. Но есть дверь за витринами. Прохожу туда. Не ошиблась. Дама стоит там, бледная, решительная.

— Что, думаете, у вас что-то получится? — спрашивает она.

— Уверена!

Дама хмыкает и сжимает в ладони какую-то черную коробочку.

— А вот нет, — говорит, — ничего.

— Вот именно, что ничего — заявляю я, — совсем ничего.

Пара взмахов ладонями, и на полу сидит крыса. Почти белая, с черными волосиками на спине, усатая, с маленькими вишневыми глазками. У нее длинные голые пальчики на лапах и хвост, который кажется тоже почти голым. Но это лишь потому, что волосики на нем редкие и телесного цвета. Очень обаятельная крыса.

Она сидит на полу, положив передние лапы на черную коробочку.

— Пульт! — радостно заявляет дед Иван, выглядывая из-за моего плеча, — так эта гадина сама хотела все взорвать! Ну ты внучка, ну молодец!

Смотрю на него мрачно. Ну ладно, взрыв мы предотвратили, злоумышленницу окрысили, но Дуся-то где? Жива ли она?

Дед Иван улыбается и произносит:

— Что, о сестричке своей беспокоишься? Хочешь, найду ее?

— А можешь?

— А то ж! Сейчас я тебе все устрою.

Дед Иван вытаскивает из кармана брюк мятую-перемятую бумагу, раскладывает ее на витрине. Из другого кармана извлекается прозрачный кристалл на веревочке.

— Сейчас, — говорит, — внучка. Если сестрица твоя где-то поблизости, я ее мигом обнаружу.

Берет веревочку в руки, поднимает ее над бумагой, в которой я, наконец, узнаю карту. Камушек вращается, вращается…

— Ой, а что это вы такое интересное делаете?

— Дуська! Ты жива!

С этим воплем я кидаюсь к бабуле, обнимаю ее, но она выворачивается и произносит, лукаво улыбаясь:

— Надо же, нужно было всего-то торговый центр спасти, чтобы от собственной внучки получить объятия.

— Внучки? — спрашивает дед Иван.

— Это у нас шутка такая! — осклабясь на все имеющиеся зубы заявляет Дульсинея, — я так вижу, у нас новая живность появилась. И на что у нас привязка?

— На деда, — мрачно отвечаю я.

— На Теринчика? Крыса? Ой, я хочу это видеть! — радостно верещит Дуська.

— Что там с взрывчаткой? — спрашивает дед