Парни переглянулись и покачали головами.

– Рискнем, – решила я и сунула проводнику три монеты. – А призовой фонд сколько?

– Пятьсот золотых монет, – озвучил сумму полукровка и поправился: – Уже пятьсот две. Одна монета отходит администрации для удовлетворения городских нужд.

– Хороший куш, – усмехнулась я и, потянув дверь на себя, переступила порог.

Не знаю, чего боялись Алест с Маркусом, но в кабинете не было ничего, что внушало бы опасения. Дух-хранитель сохранил все в целости и сохранности. Ни пыли, ни следов тлена: доски были целыми, обивка кресел под пальцами не рвалась, крепления люстры не проржавели…

– Все как и в день смерти хозяина, – озвучил мои подкорректированные мысли тихий шепот.

– Он умер? – переспросила я, прекрасно понимая, с кем разговариваю.

– Да, – прошелестело мне на ухо. Любят духи себе голоса менять. А ведь могут и сладкоголосые речи эльфов за первоисточник брать – им все равно. Любые звуки, которые они слышали за время службы, могут быть использованы для звукового сопровождения их действий.

– И вы остались привязаны к этому месту?

– К хозяину, – лязгнул сталью голос духа. Хорошей такой сталью, старинной, но очень прочной. До сих пор эльфы для своих клинков берут.

– А где хозяин?

– Здесь, – прошипел дух.

Меня развернуло на сто восемьдесят градусов. В кресле у окна, удерживая за ножку бокал с вином, часть которого расплылась пятном на ковре, сидел труп. Точнее, это дух сказал, что мужчина мертв, я же видела вполне живого человека. Разве что грудь у него не двигалась, а напротив сердца сияла маленькая алая капля. Для верности, что ли, удар нанесли? И как бокал не упал, если господин Леман уже умер? Пальцы бы разжались и все. Или он до последнего их сжимал?

Я подошла ближе и опустилась на колени, изучая жидкость. Ядодел из меня плохонький, но может, что и учую.

Так мне и надо. Воняло миндалем. Вот только вино это было – судя по бутылке на столе – Вийонское красное, а оно и так имело вкус и запах миндаля, а потому был ли в вине цианистый калий или моя паранойя разыгралась и господина Лемана шпагой закололи, я не могла сказать на глаз. Разве что образец взять… Или бутылку.

– А вы видели, что произошло? – Существовала вероятность, что дух-хранитель не остался в стороне, успокоившись, что вверенное ему имущество от убийцы не пострадало, и видел, как закончилась жизнь хозяина.

– Я был здесь, – ответил дух. – Мне не дали уйти, но своего лица охотник не показывал.

Охотник… Была такая особая каста магов, жрецов, шаманов, да и кого угодно – назывались они от страны к стране различно, – которые умели уничтожать духов. Не отсылать – отослать мог лишь тот, кто призвал хранителя. А именно уничтожать. Чаще всего их нанимали для убийств или громких краж. Уповая на силу духов-хранителей, жертва становилась уязвима, пренебрегала обычной охраной и умирала от рук охотника. Дух исчезал еще раньше. И призвать его уже не мог ни один заклинатель. Исчезала сама сущность, от стража и серого дыма не оставалось. Даже некромант, зная прижизненное имя духа, не смог бы с ним поговорить. Но, судя по словам хранителя, охотник смог остановить разрушение привязки, смог заставить духа остаться, выполняя свои прежние обязанности и скрывая смерть своего хозяина. Вероятно, поэтому и решили, что он уехал. Дух остался на месте – значит, Леман жив.

– А почему я смогла войти?

– Кровь хозяина может заходить без приглашения. Наследники имеют право брать.

Наследники. Все просто, как должно было быть. И почему никто не вывел закономерность?

– С духами не любят разговаривать, – пояснил хранитель, будто слышал мои мысли. – Ты первая, кто догадался спросить.

– А остальные?

– Приходили, брали и бежали как крысы.

– А если я возьму вот ту бутылку. – Я указала на начатое вийонское вино. – Вы тоже скажете, что я крыса?

– Нет. – Дух начал обретать четкость. – Я попрошу забрать и хозяйское кольцо.

– Кольцо? – Я покосилась на упомянутый артефакт. Активный. Не хотелось бы иметь с ним дело. Сломать не смогу. Будь я магом – может быть, но не так, голыми руками.

– Оно примет тебя. Раз уж я позволяю… – Дух хохотнул, но, понимая, что я не тороплюсь выполнять его указания, пояснил: – Я хочу уйти. Сотни лет смотреть на своего мертвого хозяина – не лучшее времяпрепровождение.

– Если я заберу кольцо – я смогу тебя отпустить?

Связываться на всю жизнь с неконтролируемым духом мне не хотелось. А поскольку его заклинали не на меня, то и отделаться от него я не смогу. Пока он привязан к этому месту… К кольцу, удерживающему его рядом с хозяином. И вероятно, не позволяющему господину Леману рассыпаться в прах, дух заперт. Но если его отпустить…

– Сможешь. Но я дам клятву хранителя. Хозяина я не уберег – уберегу тебя.

А вот это уже было весомым обещанием. Получить духа, который пришел на службу добровольно, да еще закрепив свое слово клятвой… Я облизала пересохшие губы и кивнула. От такого отказываться ни один гном не стал бы, а люди бы и вовсе побежали за артефакт хвататься. Но сначала пусть поклянется, мне неприятности не нужны.

– Как только ты возьмешь кольцо, сокрытие исчезнет, – предупредил дух. – Если хочешь поискать в тишине – ищи сейчас.

– Да…

Свою полезность дух уже начал доказывать. И правда, стоит мне принять клятву и забрать предмет, к которому привязал духа охотник, все прежние приказы исчезнут. Хранитель перестанет отвечать за сохранность кабинета и любой желающий получит возможность безбоязненно шарить по столу и полкам. А меня и близко не пустят – попробуй докажи родство спустя столько лет. Я ведь и сама не знала о господине Лемане. И вряд ли хоть кто-то из живых родственников об этом осведомлен.

Оглядев кабинет, я восторжествовала. Он здесь был. Сейф. Пусть старый, пусть первых моделей, пусть… да как он вообще открывается?!

Я поджала губы и уселась на пол, скрестив ноги. После чего передумала и легла, чтобы видеть обратную сторону столешницы. Легче не стало. Никаких подсказок, где искать ключ, не было. Да даже найти то самое место, куда этот ключ прикладывать – гнезда нигде не было.

– Кресло, – подсказал дух, наблюдая за моими попытками разобраться. – Подлокотник.

– И что служит ключом?

– Кровь, – усмехнулся дух. – И слово.

– Какое?

– Мне запретили его запоминать. Разве что связано оно с семьей. Господин Леман был на этом помешан.

Я закусила губу и еще раз оглядела комнату. Для человека, ставившего семейные ценности на первое место, у господина Лемана не хватало портретов детей на столе, их наград за заслуги, да и просто какой-нибудь милой безделушки, сделанной ему в подарок. Нет, «семья» – не то слово, которое стало бы паролем для этого человека.