Абрамов сидел за столом и радостно мне улыбался. Тутвыяснилось, что мы хоть и не были представлены, но, безусловно, не развстречались, по крайней мере, лицо его показалось мне знакомым. Он поднялся мненавстречу.

- Ольга Сергеевна, очень, очень рад.

Хоть я и была лицом официальным, но к ручке он приложился,усадил меня за стол и осведомился, чего моя душа желает: кофе или чай. Онапожелала чаю, что и получила.

Сделав пару глотков, я приступила к изложению своего дела,Абрамов слушал с большим вниманием, кивая в такт моим словам и заверил, что онсо всей душой, и прочее, прочее... Собственно, можно было убираться восвояси,но в мои планы это не входило, и я поинтересовалась, как идет бизнес. Сприятной улыбкой он сказал, что в этом смысле все неплохо, хотя кое-какиетрудности есть. По ходу разговора выяснилось, что бизнес он собираетсярасширять, у него прекрасные партнерские отношения со многими фирмами в регионеи в Москве. Москвой я заинтересовалась и тему развила. Абрамов говорил охотно,ни малейшей настороженности в нем не чувствовалось.

Он мне скорее нравился. Среднего возраста, вежливый,улыбчивый, словоохотливый, я готова была подумать, что к интересующей меняистории он никакого отношения не имеет.

- Что ж, - сказала я, поднимаясь. - Приятно было познакомиться.Спасибо, что откликнулись на наше предложение.

- Всегда рад, в любое, так сказать, время...

Он вместе со мной вышел из кабинета и проводил меня довходной двери. Оказавшись на улице, я вздохнула. Похоже, время теряю зря. Илион и в самом деле ни при чем, или на редкость хороший актер. Хотя, еслиразобраться, чего мужику нервничать, раз он даже не догадывается о том, что мнеизвестно о банкноте, убийстве Симушина и безвременной кончине Седого? ЕслиАбрамов чего-то или кого-то опасается, то отнюдь не меня.

Я садилась в свою машину, когда заметила, как к дверям, изкоторых я недавно вышла, подкатил джип. Через минуту из офиса вышел Абрамов исел рядом с водителем, джип развернулся и направился в мою сторону. Вряд лиАбрамов знал марку моей машины, хотя слухи, может быть, и до него докатились.Джип поравнялся с "Феррари", и в этот момент произошло нечтостранное. Левое стекло чуть приоткрылось, и кто-то приветственно помахал мне рукой,вряд ли Абрамов, раз сидел впереди. Не успела я осознать, что произошло, какокно закрылось, и сам джип скрылся за углом здания. Я хмуро огляделась.Конечно, вокруг были машины и особи обоих полов сновали туда-сюда, но я-тознала: приветственный жест адресовался мне, и в тот момент очень хорошо поняла,что значит известное выражение: на душе кошки скребут. Они и заскребли, да так,что я еще некоторое время сидела, тупо пялясь в стекло перед собой. Потомгрязно выругалась и поехала вслед за Абрамовым с желанием его догнать. Что янамеревалась сделать дальше, представляла смутно, но я готова была на любуюглупость, лишь бы увидеть того, кто устроился на заднем сиденье джипа.

Я выскочила на проспект, лавируя в потоке машин, но нужнуюобнаружить так и не смогла. Где-то они успели свернуть. Когда я оказалась наплощади, это стало очевидно.

Трудно объяснить словами, что я испытывала тогда: страх,беспокойство и досаду, что меня вновь втягивают в некую игру, правила котороймне неизвестны. А еще злость. В основном на себя. Я вновь лезу очертя голову вкакое-то дерьмо, хотя понятия не имею, зачем мне это. Вот уж прав Вешняков:горбатого могила исправит. Решив, что Абрамова упустила, я вновь вспомнила оночном клубе. Правда, поехала туда не сразу, для начала следовало появиться вродной конторе. В опустевших коридорах царил дух умиротворения, чтоподействовало на меня самым благотворным образом. Если народ отправился подомам, значит, и мне надолго задерживаться здесь не придется. Ритка в приемнойс разнесчастным видом что-то печатала на компьютере. Увидев меня, нахмурилась.Я кивнула на заветную дверь, она отрицательно покачала головой.

- Уехал. Вы, случаем, не поссорились?

- Что ты, нашему взаимопониманию можно только позавидовать.

- Слава богу, а то он злой как собака, и тебя опять где-тоносит. Машка Воронцова сегодня распиналась перед девками в бухгалтерии, что всюработу за тебя тащит. Жаль, не при мне...

- Да ладно, Машка права. Я готовлюсь в декретный отпуск изаметно пренебрегаю должностными обязанностями. И только доброта Деда...

- Прекрати паясничать. Что там у Зотовых?

- Пока не ясно. Продолжаю копаться в грязном белье, норезультатов кот наплакал.

- Как я все это ненавижу, - поморщилась Ритка.

- Чего? - удивилась я.

- Каждый раз одно и то же: он тебе что-то поручает, тыгде-то болтаешься, потом вы ругаетесь, и ты хлопаешь дверью.

- Ага, а потом возвращаюсь, - поддакнула я и головойпокачала, в самом деле, это становится традицией.

- Да, но от хлопанья до возвращения проходит довольно многовремени, когда я сама не своя.

- Ты могла бы привыкнуть, - вяло молвила я.

- Еще чего... Слушай, у вас действительно все в порядке?

- Да, - пожала я плечами. - Правда, мы решили, что нам лучшежить отдельно.

Ритка так взглянула, что стало ясно: я поторопилась. Какизвестно, скверные новости всегда подождут, а эта новость для Ритки,безусловно, скверная, потому что и за меня, и за Деда она искренне переживала,а когда мы вместе, переживать не в пример удобнее, нежели когда каждый сам посебе, да еще не в ладах.

- Убила бы тебя, - пробормотала она с отчаянием.

- Лучше не надо. За меня дадут много, я же беременная,пойдет как отягчающее.

- Дура ты, прости господи, - махнула она рукой. - Что,Тагаев твой нарисовался?

- Ничего подобного, я по-прежнему мать-одиночка. А жить водной квартире с мужчиной и носить это почетное звание по меньшей мере странно,вот мы и решили, что все должно быть по-честному. У меня к тебе просьбабольшая-пребольшая: постарайся, чтобы в ближайшие дни Дед вспоминал меня какможно реже. Мне по городу надо побегать, выполняя его поручение, а ты ведьзнаешь его странные манеры, я и бегать должна, и на глазах быть, а как этогодобиться, он не объяснил ни разу. Вот и хотелось бы...

- Сгинь с моих глаз, - утомленно попросила Ритка, и япоспешила удалиться, уверенная, что она с блеском выполнит задание.