class="p1">– Она была так очаровательна, что перед ее шармом никто не мог устоять. Все с жадностью ловили каждое ее слово. К тому же в ней горела страсть. Люси показала мне Париж, который просто обожала, и я, впервые за все время, тоже почувствовал, что проникся к нему любовью. Думаю, она озарила собой всю мою жизнь.

Какая замечательная мысль. Но, едва Нэнси подумала о любви, горевшей так ярко, она вспомнила и о том, как жестоко эту любовь погасили.

– Прости, – опять сказал Уилл. – Я ведь ничего этого не знал, понимаешь?

– Гарри, а что, по-вашему, случилось на той вечеринке? – спросила Нэнси. – Кто мог так поступить с Люси?

– Я без конца задаю себе этот вопрос, но никак не нахожу на него ответа. Зависть я еще могу понять, но чтобы воспылать ненавистью, да еще в таком чистом виде… Нет, это просто уму непостижимо.

Он подавленно вздохнул.

– Благодаря ей, я чувствовал себя совсем другим, особенным. Ну как можно было причинить вред человеку, который на такое способен?

Нэнси увидела, что он и вправду не догадывался, кто мог убить его жену. Возможно, его ослепляла любовь, но злиться на него за это она не имела права. Ей было его жаль. Он потерял женщину, поддерживавшую в его душе огонь жизни.

– А почему ваша семья отнеслась к Люси с таким недоверием?

– Моя семья просто не поняла, почему я так быстро на ней женился, да еще и тайком от всех. Причина, как мне кажется, заключалась в том, что я всегда был разумным, осторожным, и все такое прочее. Упорно трудился, обо всем первым делом ставил в известность близких, но вот с Люси получилось совсем иначе. Я понимал – если такая женщина, как она, хочет быть рядом со мной, ее нужно хватать и держать как можно крепче. А может, я еще с самого нашего знакомства каким-то образом догадывался, что могу ее потерять. Не знаю. Жениться на ней всего через месяц после первой встречи было самым безумным поступком в моей жизни, но вместе с тем, как мне казалось, и самым здравым.

– А после приезда с ней сюда у вас возникали сомнения в правильности принятого тогда решения?

– Думаю, да, но только самую малость. Здесь нас словно окатили ведром холодной воды. С легкомысленными, беззаботными парижскими днями наше пребывание здесь не имело ничего общего. Все смотрели на нас как на сумасшедших. У Люси по-прежнему был я, а у меня она, но нам все равно приходилось гораздо труднее. Потом мы впервые поссорились. Она решила, что я недостаточно ее защищаю, особенно перед матерью – они обе очень сильные женщины. Я понятия не имел, как поступить. Мне хотелось, чтобы все увидели в Люси то же, что видел я, но у них попросту не было такого желания. Все думали, будто она охотилась за моими деньгами, а я рядом с ней чувствовал себя счастливым. И мне было совершенно наплевать на то, привлекает мое богатство или нет. Она могла без остатка получить все, что мне принадлежит. И пока у меня была Люси, меня не покидало счастье.

Нэнси сомневалась, что может даже вообразить такую неистовую любовь. А это вообще нормально? Ответить на этот вопрос она не могла. Но Гарри любил Люси. И это была чистая правда. Питала ли Люси к нему столь же пылкое чувство, теперь уже не узнаешь. Но Нэнси все же наделась, что да – ради него самого.

– Мне очень жаль, Гарри, что вы потеряли ее и пробыть вместе вам удалось совсем недолго, – искренне сказала она.

– Спасибо, – с легкой улыбкой ответил Гарри.

– Ты мне нужен, Гарри, – сказал Уилл, – мне надо рассказать семье о Руперте. Я понимаю, что прошу слишком многого, ведь в свое время я не поддержал вас с Люси, но… Ты будешь рядом, когда я им все расскажу? Очень тебя об этом прошу…

– Прошлого не изменить, – сказала Нэнси, увидев, что Гарри застыл в нерешительности, – и повлиять можно только на то, что случится в будущем.

Наконец он кивнул.

– Я просто хочу узнать, что на самом деле случилось с Люси.

Нэнси на миг подумала было сказать ему, что они ведут собственное расследование, но потом решила: чем меньше народу об этом узнает, тем лучше.

Двустворчатая дверь бесцеремонно распахнулась, заставив их всех подпрыгнуть на месте.

– Вот ты где, Гарри, – резко бросила его мать. – А я тебя по всему дому ищу.

В этот момент она заметила Уилла и добавила:

– Ох, слава богу, ты дома. Эдвардс сказал, что все будет в порядке, но я все равно очень волновалась.

– У меня есть алиби, мама, я не мог этого сделать.

– Ну конечно, не мог, мой дорогой. Я никогда в этом не сомневалась.

Джессика улыбнулась, с ее лица испарилась толика привычной холодности, но тут она увидела Нэнси и презрительно спросила:

– А вы что здесь опять делаете?

Помимо своей воли, девушка подумала о том, какой матерью своим сыновьям была Джессика. У нее явно был вид человека, неспособного на привязанность и любовь, даже по отношению к близким. И чего тогда удивляться, что сыновья скрывали от нее тех, кого любили?

– Она привезла меня сюда после того, как я вышел из полицейского участка, – объяснил Уилл. – Мне нужно вам всем кое-что сообщить.

– Ну что же, с нами как раз хочет поговорить дедушка, – ответила на это Джессика, – поэтому можешь сделать это прямо сейчас. Если мисс Хантер, конечно же, примет наши извинения.

С этими словами миссис Рот нарочито показала рукой на дверь.

– Ну разумеется, – ответила Нэнси и тут же встала, задавшись вопросом, о чем же будет их разговор с Маркусом.

Она лишь надеялась, что после откровений внука дед в нем не разочаруется. Ей подумалось, может, Уилл недооценил свою семью, и ему стоило раньше рассказать им о Руперте, но полной уверенности на сей счет у нее не было. Члены семьи, похоже, хранили разные секреты, как от нее, так и друг от друга.

– Не провожайте меня, я сама найду выход.

– Спасибо вам за все, Нэнси, – сказал Уилл, выступив немного вперед.

– Удачи вам, – с улыбкой сказала она, посмотрела на Гарри и добавила: – Надеюсь, у вас все будет в порядке.

Он в ответ кивнул, и Нэнси направилась к выходу, чувствуя спиной взгляд прищуренных глаз Джессики. Нэнси хотелось, чтобы Гарри с Уиллом как-то наладили отношения. Если убийцу Люси найдут, их раны смогут зарубцеваться, но пока над домом зловеще реет преступление, это вряд ли возможно.

Нэнси быстро пробежала по