Бесконечное царство спящих.

Аякс впился когтями в плечо Герарда.

Мир чуждого Полиса выцвел, погас. Оракул несколько секунд оставался в вакууме безвременья. Бесцветном, пустом, без запаха и вкуса. А потом открыл глаза.

…Оракул балансировал на узкой каменной тропе. С одной стороны поднимался крутой склон, заросший папоротниками и корявыми елями, с другой — зияла чернота обрыва. Внизу шумела река. Серые сумерки пригасили остроту зрения. Сырость и холод цеплялись за тело сотнями ледяных коготков и старались удержать на месте. Низкие облака тяжело ползли по небу, сбрасывая клочья дымной шерсти на горы, окружающие тропу.

— Старая римская дорога, — прозвучал над ухом Герарда голос Аякса.

Кот, встопорщив шерсть, приподнялся и внимательно принюхивался. Ему не мешали ни подступающие сумерки, ни холод.

— Она выглядит заброшенной.

Так же как Форум, Храм всех богов, святилище Марса, амфитеатры и цирки этого странного Полиса.

Оракул направился вперед, прислушиваясь к плеску реки, и примерно через три десятка минут древняя тропа вывела его к странному строению. Сложенное из черных камней, оно стояло в глубине круглого двора, мощенного неровными булыжниками.

Там толпился народ, похоже только что вышедший из высоких дверей. Люди тихо переговаривались и чего-то ждали. Темные одежды, серые лица, затравленные взгляды. Факелы в руках у многих были погасшими.

Внезапно все оживились, поворачиваясь в одну сторону.

И послышались шаги. Тяжелые, мерные, неторопливые. Им вторило приглушенное цоканье когтей.

Аякс припал к плечу оракула, вытягиваясь вперед и яростно молотя хвостом. Герард опустил руку ему на загривок, чтобы успокоить, и почувствовал, что тот дрожит от агрессивного азарта.

Со стороны реки поднимался человек, одетый в грубый длинный плащ с низко надвинутым капюшоном. В одной руке он держал горящий факел — пламя металось, разбрасывая красные блики и черные тени. Другой натягивал короткую цепь, конец которой был пристегнут к ошейнику огромнейшей собаки. Или гигантского волка. Поджарого и мощного. Рослый, от головы до хвоста не меньше трех метров, крепкие лапы, вытянутая морда с заостренными ушами. В нем было что-то от легендарной римской волчицы или собакоголового божества из древнего Хикупта.

Герард смотрел на него с интересом, Аякс — как на достойного противника, люди во дворе — с ужасом.

— Внушительный зверь, — сказал оракул, когда мужчина с собакой на цепи поравнялся с ним. — Что это за порода?

Из-под капюшона блеснули насмешливые глаза, рот покривился в пародии на улыбку.

— Сейчас увидишь, что за порода, — произнес хриплый голос.

Человек направился к толпе. Собака шла рядом, позвякивая цепью. «Егерь», — подумал Герард, провожая его взглядом. Следом беззвучно шли еще двое в таких же плащах.

Незнакомец остановился перед толпой. Молча откинул полу плаща, вынул из-за пояса топор. Аякс застыл на плече неподвижной, горячей тяжестью, оракул ощущал его напряжение и нетерпение.

Лезвие сверкнуло, поднимаясь, рухнуло вниз и снова взмыло вверх уже тусклое и темное от крови. Отрубленная голова собаки покатилась по земле в багровом потоке, заливающем камни. Люди, стоящие первыми, отпрянули, но задние ряды не дали им отступить подальше. Ужас стал почти материальным. Герарду казалось, он может протянуть руку и погрузить ее по локоть в вязкий, тягучий страх, волнами расходящийся от толпы.

Аякс сильнее сжал когти, но оракул уже и сам видел — собачья голова медленно поднималась в воздух, меняя обличье. Плоть съеживалась, нос начал укорачиваться, вдавливаться в череп, лоб расширился, собрался складками. И спустя минуту в пустоту, мимо оракула, смотрело уродливое подобие человеческого лица с оскаленными, кривыми острыми зубами. Из перерубленной шеи все еще текла кровь, тяжелые капли лениво шлепались на землю. Тварь повела мутными глазами, не торопясь повернулась к толпе. Послышался сдавленный крик. Цепь людей закачалась, готовая распасться.

Голова лениво переместилась, зрачки запавших глаз сфокусировались на чужаке, и она стала приближаться к нему. Герард не сдвинулся с места, продолжая наблюдать. Чудовищный оскал оказался совсем близко. Оракул не спеша поднял руку, почти касаясь лба существа, и оно изменилось вновь, превращаясь в собачью морду.

Аякс издал низкое предупреждающее ворчание, но голова уже скользнула прочь. Метнулась в сторону, принимая прежний искаженный вид звероподобного существа, и впилась зубами в первого попавшегося человека. Тот, даже не пытаясь защититься, рухнул на землю, обливаясь кровью.

Остальные наконец бросились бежать. Тварь оставила свою жертву и устремилась за новой.

Егерь, темным изваянием застывший неподалеку от прорицателя, смотрел на все происходящее с кривой усмешкой, едва заметной под капюшоном.

— Идем, — тихо сказал Аякс, щекоча скулу Герарда теплой шерстью.

— Почему он меня не тронул?

— Ты — оракул. Читаешь знаки. Скажи мне.

— Я говорил с егерем.

— Ты говорил с егерем, — повторил кот. — Ты его не боялся. Ты не боялся пса. Кто он такой?

— Прошлое. Которое люди изуродовали, убили, извратили, забыли, отказались от него. Убили и воскресили в извращенном, пугающем виде. Люди страшатся его, но оно все равно настигает и уничтожает их. Потому что они уничтожили его.

— Так почему он не тронул тебя?

— Потому что я не предавал свой мир. Тот, из которого я пришел. Мы и этот пес — одно и то же. Почти одно и то же.

— Тогда кто такой егерь?

— Время. Жестокое, неумолимое, милосердное к тем, кто его ценит…

— …и к оракулам, — едва слышно добавил Аякс.

Внезапно пошел снег. Герард взглянул на небо. Мелкая крупа сыпалась из низких туч, крутилась поземкой по неровным камням опустевшего двора.

За деревьями один за другим гасли факелы.

Белая пороша засыпала глаза. Застревала в шерсти кота и волосах Герарда.

— Идем, — снова сказал Аякс. — Холодно…

Снежная стена стала непроницаемой.

Герард открыл глаза.

Сначала он не мог понять, откуда каменная кладка перед самым лицом, почему так промозгло и ломит тело. Понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить, где он находится. Аякс лежал рядом и выглядел заметно уставшим.

— Все в порядке? — прозвучал рядом голос.

— Да. — Герард с трудом выбрался из ниши, снял свитер, завернул в него кота и взял на руки горячее расслабленное тело.

— Вы оба выглядите не очень хорошо, — заметил гид, посветив на оракула фонарем.

— Сон не всегда идет на пользу, — тот зажмурился от яркого света, и Аякс тоже завозился на его руках.