«Координата» тоже была повреждена и не включалась.

«Ничего, — успокоил себя Роман. — Данные уже считаны и на карте. Мейронг расшифрует их».

Потом Роман положил «Мягкую силу» обратно в ящик:

— Интересный инструмент. Но производителю нужно исправить высвобождение энергии. Ведь она может убить стрелка вместо цели. По мне так это довольно спорное инженерное решение.

Минуты две Павел Рейнеке молча гнал броневик вперёд, постоянно используя ионный джампер. Даже Роман заметил:

— Этак мы истратим всю энергию.

— Не учи меня, — кратко ответил Павел.

Ещё через минуту он сбавил скорость и развернулся. Скоро они так же стремительно помчались обратно.

Остановив броневик на холме неподалёку от раскопок, Павел вышел, бросив Роману:

— Сиди в машине.

Роман высунулся в люк и присвистнул:

— Мощно их тут!

Вместо ямы, кубов земли и раздавленного вчера пони-ровера на площадке образовался целый котлован. Его стенки были из сухой жёлтой глины — вся вода испарилась. Обломков техники вообще не было видно, вероятно, вражеские броневики находились так близко к эпицентру взрыва, что тоже испарились. Вместе с «Всевидящим оком».

— Поумирали все, — заявил Павел Рейнеке. — И допросить некого.

Впрочем, скоро Роман заметил один броневик. Он лежал в куче жёлтой земли в сотне метров от котлована. Двигатель ионной подушки слабо светил, разбрызгивая искры топлива. Рядом с ним копошился один выживший. Руки и ноги у него не работали, поэтому он извивался на земле, как червяк, ожидая перерождения.

— Видимо, эти не стали подъезжать близко, — сказал Павел, вытаскивая автомат.

Сначала Роман спокойно следил за тем, как Павел убрал шлем и, навострив уши, приближался к раненому противнику.

Но с каждым его шагом у Романа зрело беспокойство: а что если это не люди Поля Лекомпа? Что если он заблуждался, думая, что это он за ним следил?

Павел Рейнеке подошёл к раненому и пнул его, помогая перевернуться на спину.

— Странно! — крикнул он Роману. — По его статам это обычный гражданин из Армавира. Его зовут…

— Назад! — заорал Роман. — Ложись! Прыгай! В сторону! Беги!

Тогда произошло то, что Роман боялся увидеть — остатки УниКома осыпались с раненного и собрались в шарики. Даже Павел не успел на это отреагировать, так как не ожидал чего-то подобного.

Шарики облепили лисоухого и взорвались, разрывая тело телохранителя на мелкие кусочки. Только голова уцелела. Печально взмахивая ушами, она отлетела в грязь.

Роман рухнул обратно в кресло броневика. Завёл двигатель и поехал прочь, опасаясь, что не все прыгающие бомбы сдетонировали.

Отъехав подальше, он пошарился в рюкзаке и достал карту со своим аудиологом. Вставил её в единственный уцелевший картридер своего УниКома:

— Итак, коллеги, вот что произошло с момента моего последнего лога…

Сожаление и поздний отказ.

Спустя определённое время после акта донорства некоторые доноры проекта «Эксплора» начинают испытывать психологические трудности. Ощущают тревогу или иные чувства сожаления по поводу своего поступка. Спешим вас успокоить — ничего вернуть нельзя. Ваш синтезан — самостоятельная личность, наделённая всеми правами человека. Пожалуйста, перестаньте спрашивать нас, можно ли послать на планету наёмного убийцу, который нейтрализует вашего синтезана. Нет, нельзя.

И предупреждаем, если вы захотите стать донором повторно, то наши двери открыты. Но вторая копия вашего сознания будет отправлена на другую планету. Согласно положению проекта не допускается функционирование двух бинарным массивов одного человека на планете.

Из памятки в общественной приёмной проекта «Эксплора».

Роман был самым прилежным учеником не только в своей группе, но и во всём потоке учащихся. Наставник из Брянска пошёл ещё дальше в оценке его способностей:

«Ты один из лучших учеников за всё время существования центра подготовки колонистов в Брисбене! И знаешь почему? Потому что ты единственный, кто не задаёт идиотских вопросов».

Наставник красноречиво покосился на Жанну Чоу.

Но однажды Роман всё-таки огорчил его. На лекции по физиологии синтетических тел, он спросил:

«Искусственные тела — это невероятный технологический прорыв. Но всё-таки у меня вызывает сомнение факт того, что для имитации э-м-м-м… половых функций синтезанам приходится использовать специальный феном».

Тут даже Жанна фыркнула:

«Мальчик, а ты вообще сексом занимался? По нормальному, не в виртуале, а с живым человеком?»

«Это не имеет отношение к моему вопросу, — покраснел Роман. — Да, я занимался».

«Или ты врёшь, — сказала полицейская старушка, — или не занимался по-настоящему».

«Как мне ни прискорбно сообщать, — сказал наставник, — но Жанна Чоу права. Вообще, всё, что касается физического воплощения человеческих эмоций в теле синтезана, является самой большой проблемой».

Роман кивнул, мол, прекрасно знаю. Наставник продолжал:

«У синтезана не будет учащённо биться сердце из-за сильных чувств, у него не будут потеть ладони, а кожа не будет покрываться пупырышками от лёгкого прикосновения пальцев.

Тут Жанна не удержалась:

«Вообще-то в режиме боя, при использовании специальных феномов и УниКома, сердцебиение может ускоряться в два, а то и три раза. Например, при удвоенной скорости образования связей оргмата. Ну, типа ускоренной прокачки».

Наставник кивнул, принимая поправку Жанны и продолжил:

«Если ты, Ромка, не врёшь и занимался сексом на самом деле, то должен понимать, что имитация всех этих ощущений требует отдельного обрабатывающего устройства. Как верно заметила наша спецназовская бабушка — «боевого режима». Феномы и являются такими посредниками между настоящим сознанием и искусственным телом. Точно так же, как они обрабатывают половые функции, так же феномы «Строитель» или «Координатор» помогают человеческому сознанию управлять телами роботов или другими устройствами как своими собственными конечностями».

Роман упрямо спросил:

«Но почему такой важный феном не вшит в тело синтезана по умолчанию? Почему его нужно ставить отдельно и постепенно улучшать?»

Наставник грустно улыбнулся:

«Потому что и в жизни ты станешь половым гигантом только после тренировок. Настоящие люди, пусть и в телах синтезанов, — это не податливые NPC, которые будут кричать и стонать от одного твоего прикосновения».