— Прекрати выть! Эрвин пошел спасать детей! Один! Собирай мужчин, мы идем следом!

Ивасика еще несколько секунд смотрела на меня мутным взглядом, словно не понимая, кто перед ней, а потом лицо ее горестно сморщилось и она попыталась снова съежиться в жалобный комок.

— Баурас пришел колдун. Все убить… выдры нет колдун. Колдун выдра умер давно и нет учить никто… Ивасика хотел научить выдра от белы… нельзя много мужчина умер от баурас колдун…

— Ах ты цапля старая! — окончательно рассвирепела я. — Прекрати каркать! Эрвин большой и сильный, он умеет управлять железом белых и победит колдуна этих твоих бураков! Но ему понадобится помощь! А ты сидишь тут и ноешь! Все сидите! Вы не выдры, а червяки трусливые! — я выпрямилась и с вызовом посмотрела на собравшихся вокруг мужчин племени. Половину моих слов они уже и по-гномски понимали, а вторую я так и выпалила на выдрином, чтобы лучше дошло.

Честно сказать, я внутри сама ужаснулась — что несу?! Сейчас отправлюсь следом за Эрвином к этим людоедам-буракам — и поделом мне, дуре. У людей и так горе, а я… но нельзя же вот так соплей растекаться перед врагами, надо хоть попробовать!

И гнома спасти… моего.

Выдры молчали, а я все больше приходила в отчаяние. Махнула на них рукой, кинулась в свой шалаш и вытащила из сумки громадный пятизарядный револьвер с крутящимся барабаном. Здесь они назывались огнестрелы и стоили как все мое буровое оборудование, вместе взятое.

Стрелять я в прошлой жизни умела, понадеялась, что принцип один, приспичит — и тут справлюсь. Сунула огнестрел за пояс шорт и решительно спрыгнула с плота на мелководье.

— Я иду спасать детей и помогать белому колдуну! А вы как хотите!

— Дурной белы баба, совсем дурной… — похоже, моя бурная деятельность чуть оживила Ивасику. К тому же отец детей и муж ее дочери уже вытащил из-под настила короткое копье и двинулся к краю плота вслед за мной. — Дурной белы Фаи… выдры идти с тобой. Белы колдун у нас есть. Баурас-колдун если убить — надежда появиться…

Не знаю, насколько она сама верила в то, что говорила, но во всяком случае я своим наскоком вышибла ее из той безнадежной апатии, в которую впала старая выдра, потеряв внуков. Наверное, без колдунов речное племя не могло всерьез защититься от нападений агрессивных людоедов и потому привыкло убегать, не сражаться, прятаться… а тут я. Мы. С Эрвином…

Господи, да что ж я за дура, стою рассуждаю! Бежать же надо! Пока там моего гнома не укокошили!

Как мы пробирались через тростниковый лабиринт, я почти не запомнила. Жарко, колко, мухи кругом, жужжание с ума кого хочешь сведет, страшно… оттого, что все время в голове мысли: вот сейчас за тем пучком стеблей обнаружится окровавленный труп Эрвина или ребенка — и я тут же просто умру на месте. Просто умру…

Приходилось сжимать зубы до боли и упрямо идти вперед, вслед за бесшумно скользящими сквозь частые штрихи тростников мужчинами. Меня в самый конец процессии затолкали, потому что я слишком громко топала и шумно дышала…

В какой-то момент напряжение настолько разрослось, что гортанный вскрик где-то там, впереди, буквально взорвал его, и я бросилась вперед, не разбирая дороги. Что-то мелкое и пищащее шмыгнуло нам под ноги, и я не сразу распознала в этом клубке тела двух детей — живых!!! И выдренка. Какая-то болезненная струна внутри меня со звоном порвалась, но осталась же другая — а гном где? Где мой гном?!

Все как-то быстро закрутилось и словно рывками: вот одна картина перед глазами, потом раз — и уже совсем другая. Эрвин стоит на прогалине, лицом к выбегающим из зарослей врагам, а прямо напротив него застыл какой-то страшный ссохшийся старикашка в украшениях из перьев и человеческих костей; этот выползок кошмарный кривит рожи, трясет волосатым посохом и тычет им в моего гнома, а за спиной уродца людоеды предвкушающе орут.

Никакой магии я не видела. Не чувствовала — видимо, ее из меня действительно выжгло клятвой. Но опасность я ощутила буквально кожей. И закричала — то ли от страха, то ли пытаясь предупредить Маубенроя…

Выдры рядом со мной тоже воинственно взревели и бросились в атаку, все смешалось на какие-то мгновения, и я только увидела, как Эрвин выставил руки навстречу колдуну и что-то сделал… отчего мерзкий старикашка злобно взвыл, закрутился на месте, а потом у него загорелись все его колдунские принадлежности — все! Посох, перья на башке, костяное ожерелье на шее, юбка из каких-то шкур.

Видимо, этот старый таракан еще никогда не получал сдачи, да еще такой сильной, потому что орал он как резаный, а его соплеменники, ошарашенные неожиданным поражением колдуна, застыли в страхе.

Колдун визжал, пылал и катался по земле, выдры ликующе ревели и швыряли копья во врагов, враги поспешно отступали, изредка огрызаясь…

А я кинулась к своему гному. Мне вдруг показалось, что он покачнулся. И еще покачнулся… упал на колени и начал заваливаться на бок, запрокинув к небу неживое, белое с просинью лицо.

И именно в этот момент откуда-то из дыма, гама и мелькания тел вдруг выпрыгнул дикарь-людоед в боевой раскраске. Вождь, наверное… самый рослый, свирепый и злобный.

Он что-то яростно проорал и занес копье прямо над бессознательным Эрвином.

Я не успевала… не успевала к нему — оставалось пробежать еще не менее двадцати шагов. А храбрые воины выдр были заняты схватками с другими людоедами. Эрвин остался беззащитным, и копье с каменным наконечником уже начало свое движение вниз, прямо к его сердцу.

Время остановилось на одно бесконечно долгое мгновение. Застыло, остекленело и чуть заметно позванивало на острых гранях реальности. Я, как в кошмарном сне, чувствовала, насколько густым стал воздух вокруг, слышала, как вязнут в нем звуки боя, движения дерущихся…

И только моя рука лихорадочно шарила по поясу штанов. Дура, дура! Надо было больше тренироваться!

Не знаю, как это произошло, не помню даже, как выхватила из-за пояса огнестрел и навела его на дикаря. Помню только, что у меня даже руки не тряслись и дуло сразу и четко нацелилось, куда надо. Тихо щелкнул предохранитель.

Грохот выстрела разбил остекленевшее время, и оно снова рвануло с места на огромной скорости, словно фильм на быстрой прокрутке. Дикарь с копьем отлетел от Эрвина, отброшенный пулей. Остальные людоеды с воплями кинулись наутек. Воинственные выдры радостно метнули им вслед оставшиеся дротики. Пара секунд очень быстрой перемотки — и стало тихо. Только бурное дыхание оставшихся на прогалине людей, треск вдалеке и мои тихие всхлипывания, когда я опустилась на колени рядом с распростертым на земле Эрвином.

Он не дышал.

Я с ужасом смотрела на Эрвина. Он же не мог погибнуть, правда? Рядом плакала Касавка, пыталась «разбудить» Эрвина.

— Эк! Эк! — пищала она и дергала гнома за руку.

Я оглянулась, заметила Ивасику и выразительным взглядом указала ей на ребенка. Пожилая выдра оставила зятя, которому перевязывала легко раненное плечо, быстро подошла и забрала малышку.