Вновь посмотрев на Сиенну, заметил, что её начало трясти. Такая нервная дрожь, что зубы стучали друг о друга. Сердце в который раз замерло, и я смог только кивнуть.

— Дай перчатки, — раскомандовался Оливер, но в данный момент я действительно был ему благодарен. — Сиенна, у тебя нет аллергии на анестетики? — обратился он к нервно трясущейся девушке, и она отрицательно мотнула головой, не открывая глаз.

Протянул ему перчатки и набрал в шприц анестетик. Затем намочил спиртом ещё один кусок ваты и положил всё на стол. Подошёл к Сиенне и поднял её со стула. Она совершенно не сопротивлялась, и я усадил её на своих коленях. Максимально аккуратно убрал волосы с одного уха и зачесал их назад. Сиенна повернула ко мне голову и уткнулась носом в шею. Её горячее и сбивчивое дыхание выбило весь кислород из моих лёгких. Я ещё никогда не видел её такой беззащитной и хрупкой. Никогда не испытывал ничего подобного и не понимал, что мне делать.

Оливер подошёл к нам и тихо прошептал:

— Сиенна, сейчас будет больно, но мне нужно обработать твою рану. А потом я вколю анестезию, и ты больше не почувствуешь боли. Потерпи, пожалуйста. Можешь укусить Диего, например, — вяло улыбнулся он, на что я только нахмурился, бросив на него взгляд.

Он приложил вату к её ране, и Сиенна зашипела. Её затрясло так, что она чуть не рухнула с меня. Крепче обхватил её и прижал к своему телу. Неосознанно прижался губами к её лбу и еле заметно поцеловал. Оливер подмигнул мне и сосредоточенно продолжил свою работу.

— Габи спит? — уточнил у него.

— Спит, не волнуйся. Я услышал, как ты вернулся и решил поздороваться, а тут такое, — ответил он, взяв шприц и быстро уколов Сиенну.

Она дёрнулась и сильнее вжалась в меня.

— Всё хорошо, Бунтарка. Сейчас Патлатый закончит и выпьешь горячего чая, а потом выспишься, — зачем-то начал успокаивать её, хоть она сидела, не издавая больше никаких звуков и даже не укусив меня.

Оливер взял иголку с медицинской ниткой и начал ловко зашивать её мочку. Мне на ключицу упала тёплая капля и я опустил голову к ней. По её вискам бежали слёзы, и я в недоумении поднял глаза на Оливера. Он жестом что-то мне показал, отдалённо напоминающее поцелуй и указал подбородком на Сиенну.

Что за вечер?! То Пайпер попыталась повиснуть на мне, то теперь я должен поцеловать девушку, которую сам же и оттолкнул от себя. Но, чёрт… ей плохо сейчас.

Мягко взял её за подбородок и приподнял голову. Склонился к ней и прикоснулся своими губами к её. Она тихо всхлипнула, и я почувствовал на губах солёную влагу. На душе словно устроили Ледовое побоище. Почему она вырывает мне сердце в данную минуту?! Почему я не могу дышать нормально?! Забив на свидетелей, провёл языком по её сомкнутым губам, слизывая слёзы. Пальцами еле заметно поглаживал нежную кожу заостренного подбородка.

— Здесь ты в безопасности, Сиенна, — хрипло прошептал в её губы и снова мягко поцеловал. Она не отвечала на мою ласку, отчего мне стало хреновее. — Я найду того мудака. Он ответит за это.

Сиенна только зажмурилась и отстранилась, положив ладонь себе на живот. Раздосадовано посмотрел на Оливера, и он жестом показал мне посадить Сиенну другим боком. Быстро перевернул её и вновь прижал к себе.

— Сиенна, сейчас опять будет неприятно, но я очень скоро оставлю тебя в покое, и ты сможешь отдохнуть. Мочки будут болеть ещё около недели. Швы я тебе сам потом сниму. В душ ходи аккуратно, сильно не три их. Утром и вечером обрабатывай обеззараживающим средством. У Диего тут обезболивающее есть, поэтому в первые дни можешь попить, если будут беспокоить болезненные ощущения. Спи на спине пока, либо на груди Диего, — произнёс Оливер спокойным тоном, пока очень ловко обработал рану и вколол анестезию.

Я ухмыльнулся на его последние слова, но раздражения не почувствовал. Дрожь Сиенны немного стихла и меня тоже начало отпускать нервное напряжение.

Хотя в голову закралась мысль, а что было бы, если бы я не приехал к ней. Я обычно никогда не думаю в таком ключе, но сейчас правда напрягся от осознания, что она могла остаться там одна. А если бы этот мудак вернулся?! А если бы он решил ещё что-то сделать?! А если бы…

Не, ни хрена.

Сиенна останется со мной, и я смогу присмотреть за ней и её восстановлением. Да, так будет лучше. Желательно не только на эту ночь. На неделю в самый раз.

— Всё готово, — тихо произнёс Оливер, заклеив её уши лейкопластырем, и Сиенна медленно повернула к нему голову.

— Спасибо тебе, — хрипло прошептала она.

— Не стоит. Если тебя что-то будет беспокоить, то не стесняйся и не терпи — говори. Я в соседней комнате, если что, — тепло улыбнулся он ей и подошёл к мусорному ведру, стягивая перчатки.

Сиенна покосилась на меня и поёжилась.

— Подожди пять минут и я приготовлю тебе перекусить, — почему-то шёпотом произнёс, смотря в её глаза и аккуратно пересадил с себя на стул.

— А можно мне воспользоваться вашим душем? Я вся в крови, — еле слышно спросила она, не смотря мне в глаза.

— Конечно можно, — на ходу ответил ей и зашёл в свою спальню. Вытащив из ящика чистую футболку, вернулся к ней и протянул её. — Возьми. Правда на тебе она скорее превратится в платье.

Не поднимая глаза, она послушно взяла, и я проводил её до ванной.

— Может, тебе помощь нужна? — уточнил у неё, стоя в дверях и не вовремя вспомнив как уже однажды мыл её. И то, как мне тогда было хорошо и спокойно.

— Сама справлюсь, — пробурчала она и тут же закрыла дверь перед моим носом.

Вернулся в кухню и быстро полез в холодильник. Ощутив на себе взгляд Оливера, мельком посмотрел на него пока нёс до столешницы яйца, хлеб и масло.

— Без комментариев, — бросил ему.

— Ты сейчас про предложение помочь ей душ принять или про её разорванные мочки? — уточнил он с учтивой интонацией, убирая аптечку, а затем встал сбоку от меня, облокотившись бедром о столешницу.

Поставил сковороду на плиту, включил огонь, кинул туда небольшой кусок масла и взял разделочную доску.

— Про оба пункта. Насчёт первого забудь, что слышал это. Насчёт второго мне правда пока нечего сказать, — ответил ему вырезая сердцевину из хлеба для тостов. Затем положил пару кусочков на сковороду.

— Насчёт первого пункта — нет ничего плохого в том, что тебе нравится девушка и ты готов потереть ей спинку, — заметил он, улыбаясь. Покосился на него, вопросительно выгнув бровь. Затем вернул своё внимание к обжаривающемуся хлебу и перевернул его на другую сторону. — Насчёт второго — не убей только тех, кто сделал это. Я уже привык к тебе и не хочу потом навещать тебя в тюрьме и общаться через стекло.

Усмехнулся и, взяв яйцо, разбил его чётко в сердцевину тоста, затем повторил со вторым.

— Не дождёшься. Я пока не готов оставлять тебя наедине с моей сестрой, — бросил ему и немного уменьшил огонь на плите. Повернулся и включил электрический чайник.