Эмброуз покосился на меня.

– Ты в порядке?

– Все хорошо, – немного резко ответила я. – Просто хочу… поработать.

– Конечно. – Он сложил еще одну карточку. – Давай работать.

И тут же принялся насвистывать.

* * *

– Зажги свечи, – сказал Уильям, протягивая мне пластиковую зажигалку с длинным носиком. – И не забудь про те, что у бассейна.

Я кивнула, затем подошла к ближайшему столу, накрытому плотной белой скатертью и заставленному фарфором с золотой каемкой, а также большой вазой с букетом белых лилий в центре. Склонившись над тремя толстыми свечами, расставленными вокруг вазы, я вдохнула их аромат, надеясь, что это поднимет настроение. Сейчас очень бы помогло.

Неделя выдалась ужасной. Работы было много, и на подготовку к репетиционному ужину и свадьбе Элинор Лин уходило немало сил. Но, по крайней мере, это отвлекало меня, и я не так сильно злилась на Эмброуза за его веселое настроение и на Джилли за бесконечные пересказы ее грандиозного вечера. Майкл Салем (его действительно всегда называли двумя именами) недавно окончил школу Фонтейн, ездил на соревнования по скейтборду, а еще у него оказалось четверо братьев и сестер, как у нее! Джилли показала мне фотографию, на которой он высунулся из фургончика «Подливки», и в его больших очках в белой оправе отражалось недовольное лицо Кроуфорда. Майкл на самом деле был симпатичным и совершенно не в ее вкусе. Видимо, она просто ошибалась.

Я перешла к следующему столу, чтобы зажечь свечи. Где-то позади меня мама разговаривала с матерью Элинор Лин, которая оказалась самым большим затором на пути спокойного течения этих выходных. С матерями невесты всегда непросто: у них свои переживания и точки зрения, и они часто передавали то, что слишком робкие невесты не могли сами нам сказать. Вот только Элинор Лин к таким не относилась. Это была умная и напористая девушка, которая точно знала, чего хочет. Я думала, что она жесткая, пока не повстречала миссис Лин – еще более громкую и властную женщину, готовую спорить по любому вопросу, что ее не устраивал. В любое другое время они с моей мамой могли бы стать хорошими подругами, хотя бы из-за похожих характеров. Но не сейчас.

– Людям понадобится помощь, когда они войдут, – сказала миссис Лин, вытирая лицо салфеткой, внушительный запас которых прятала в корсаже своего наряда.

Когда я впервые заметила, как она делала это, то невольно вздрогнула. Но чем больше свечей загоралось вокруг, тем сильнее мне хотелось сделать то же самое. На свадьбах люди предстают перед тобой с другой стороны.

– К тому же невежливо, что их никто не будет приветствовать на входе.

– Элинор решила, – ответила мама, произнеся те магические слова, которые использовала как аргумент в разговорах с миссис Лин, – что будет достаточно разложить карточки гостей на столе у входа.

– Ну вот и поставьте рядом кого-то, – распорядилась миссис Лин и ушла.

Я украдкой покосилась на маму, провожавшую взглядом миссис Лин. На ее лице застыло спокойствие, но глаза слегка сузились. Сложно найти контраргумент в ответ на слова, что вы не правы, и указания, что вам нужно сделать, даже если вы Натали Барретт. Так что мне невольно захотелось заступиться за нее. Но, когда мама посмотрела в мою сторону, я тут же вновь вернулась к своим обязанностям.

И только подожгла свечку в стеклянном подсвечнике, как кто-то склонился над столом и задул ее. Взбесившись, я вскинула голову. Эмброуз.

– Прости, – выпалил он, – просто не могу зажечь свечку и не задуть ее потом, загадав желание. Это вроде именинного невроза.

Я посмотрела на пластмассовую зажигалку в его руке.

– Тогда тебе не стоит заниматься этой работой.

– Все в порядке, – заверил он. – Я просто зажигаю их, загадываю желание и задуваю. А затем зажигаю снова.

Боже, какой же тяжелый день. Еще чуть-чуть – и мое чертово терпение лопнет. Что-то в его словах отозвалось внутри, но все же я выпалила:

– Ты серьезно?

– Что?

– Это самая глупая и самая пустая трата времени, о которой я когда-либо слышала.

– Ой, – он поднял брови, – ты из-за чего-то на меня злишься?

– Это непрофессионально! Ты не можешь загадывать желания и дважды задувать свечи. Здесь ты представляешь нашу компанию и должен вести себя соответственно.

Эмброуз медленно оглядел задний двор исторического особняка, где будет проходить банкет. Кроме них, здесь находились лишь музыкальная группа, настраивавшая инструменты, и парочка официантов.

– Хорошо, больше не буду это делать. Прости.

Он направился к другому столу, а я повернулась к свечкам. Подпалив фитиль у следующей, на мгновение даже задумалась над его словами, но все же не стала загадывать желание. Какой в этом смысл?

В шесть пятьдесят пять, когда все свечи были зажжены, а первые гости передали вещи лакею, ко мне подошла мама.

– Встань, пожалуйста, у стола с карточками гостей и, если понадобится, проводи их к столикам.

Ее лицо скривилось так, словно она съела что-то кислое. А значит, эта идея не нравилась нам обоим.

– Конечно, – ответила я. – Но не думаю, что моя помощь понадобится. Люди и сами во всем разберутся.

Мама улыбнулась и, сжав мою руку, ушла. По пути к столику я еще раз проверила, все ли свечи зажжены и все ли стулья придвинуты к столам. А как только встала у стола, в дверях появилась пожилая пара. Я расплылась в улыбке, готовая проводить их на места, но они взяли свои карточки и пошли дальше. Одно очко в пользу Натали Барретт.

Когда появилась еще одна группа гостей, я посмотрела в другой конец двора, где у маленького прудика, в дальней его части, стоял Эмброуз и что-то оживленно рассказывал Уильяму. Он размахивал руками и часто улыбался, а Уильям вежливо кивал, выглядя при этом завороженным. И это напомнило мне о Джилли – о том, какие необычайные нотки появляются в голосе человека, когда он о чем-то увлеченно рассказывает. Конечно, я не знала наверняка, что Эмброуз говорил о Лорен, он мог делиться историей про Айру или кого-то еще, но все же.

– Луна!

Я обернулась и увидела рядом со столиком улыбавшегося Бена Рида в рубашке и галстуке. Мы сидели за соседними партами в течение полугода на невероятно скучном уроке мировой политики. За это время не раз мешали друг другу заснуть и всегда вызывались вместе готовить проекты. Он был добрым, веселым и милым парнем. Так что неудивительно, что со своей девушкой, Эми Телман, он встречался еще со средней школы.

– Привет! – воскликнула я и обняла его. – Что ты здесь делаешь?

– Все дело в теннисе, – объяснил он. Бен играл за университетскую команду, и я ни разу до этого момента не видела его без ракетки, торчащей из рюкзака. – Мы с Альбертом Лином в детстве часто ездили вместе в спортивные лагеря и на различные соревнования, поэтому наши мамы очень близки. А ты? Откуда ты знаешь Элинор и Марка?