Сердце билось так быстро, что шумело в ушах, дыхание стало прерывистым, а щёки начали гореть. Я медленно протянула руку к зеркалу и, мягко прикоснувшись к стеклу кончиками пальцев, встретилась взглядом со своим отражением:

– Хочу заглянуть в воспоминания некромага…

Уже знакомое белоснежное марево заволокло мир вокруг так, словно я внезапно оказалась в центре снежной бури, глаза пронзала колючая боль, будто ледяные крошки действительно летели мне в лицо. Дыхание остановилось, тело похолодело, я умерла на миг, но тут же осознала, что это иное тело. Меня окутали ощущения Севира. Так вот, что значит «ни жив, ни мёртв»! Жуть какая…

Я подняла лицо и уставилась на Генриха: инститор тяжело дышит, тело его напряжено, руки выставлены вперёд, кулаки сжаты. Миг, и он, словно кобра, совершил рывок. Сердце ёкнуло, я замерла в ожидании сокрушительного удара. Но Севир, в теле которого я находилась, успел поднырнуть под руку инститора и, резко выбросив кулак, ударил Генриха по лицу. Тот отшатнулся и, вытерев кровь с губ тыльной стороной руки, криво ухмыльнулся:

– Один-один.

Севир отступил на шаг и покосился на меч, который холодно сверкал на одной из могил:

– Не понимаю, к чему эти танцы, инститор. Ты мог просто убить меня…

Генрих осторожно шагнул в сторону и оказался между некромагом и своим мечом, чтобы не дать Севиру шанса завладеть оружием.

– Знаешь же, что у меня нет на это лицензии, – неприветливо проговорил он. – К тому же, у меня к тебе деловое предложение. Поговорим?

Севир с деланным равнодушием отвернулся от меча и, присев на соседнюю могилу, осторожно прикоснулся к ноющему виску, посмотрел на свои окровавленные пальцы и усмехнулся:

– Так мы уже беседуем… с полчаса уже.

Генрих, вытерев пот со лба, тоже присел на могилу и, посмотрев на собеседника, приподнял правую бровь:

– Данья предала тебя.

Сердце Севира замерло на миг, и он отрицательно покачнул головой:

– Невозможно! Зверуны инстинктивно подчиняются некромагам…

Генрих, сузив глаза, холодно улыбнулся.

– Потому что признают их мёртвую силу. Но что, если найдётся тот, чья сила превзойдёт твою, и он призовёт Данью? Думаешь, зверун останется верен?

Севир сжал края могильной плиты так, что на землю посыпалась каменная крошка.

– И кто же у нас такой сильный? – насмешливо уточнил он. – Инститоры не обладают магией, а та столичная ведьма уже доказала свою бестолковость…

– Это она умеет, – не сдержался Генрих, и я с замиранием сердца заметила, как его лицо озарила нежная, так редко появляющаяся, улыбка. Но в следующий миг инститор уже твёрдо смотрел в глаза некромагу: – Что, если эта тварь тебе неизвестна? В прошлом волколак, он подвергся жестокому гипнозу и, потеряв в этом мире всё, что было ему дорого, прошёл обряд стражей, но возродился кем-то иным: могущественным, опасным, сильным и… мёртвым. Ничего не напоминает?

Севир вздрогнул и поспешно скрестил руки на груди, чтобы скрыть тревогу. Обряд посвящения некромага, жестокий и кровавый, промелькнул перед его внутренним взором, и я ощутила, как зашевелились волосы на голове, а сердце замерло. Ещё никогда, даже пропуская через себя воспоминания самых жутких убийств, я не испытывала такого всепоглощающего ужаса. Не в силах выдержать даже миг, я отпрянула… и упала на пол. Дрожащими руками обхватила голову и сквозь мутную пелену увидела очертания своего кабинета. С усилием отогнала страшное воспоминание и откинулась на спину. Уставившись в белый потолок, попыталась взять себя в руки. Голова гудела так, словно превратилась в улей, а зубы стучали, будто я решила немного посидеть в холодильнике.

С трудом приподнялась и ухватилась за край стола. Избегая смотреть в сторону зеркала, поднялась на ноги и, тяжело опираясь о стену, с усилием вдохнула: лёгкие разрывались от боли, словно я нахлебалась воды. Откашливаясь, двинулась к выходу, замерла у двери, – слабые пальцы никак не могли совладать с ключом, – и медленно открыла её.

– Мара! – воскликнула Забава. – Что случилось? Ты выглядишь хуже нежити…

– Спасибо за комплимент, – скривилась я и повернулась к окну.

Севир до сих пор стоял там. Скрестив руки на груди, он с интересом рассматривал меня, словно желая вынести свой вердикт о верности высказывания русалки. Забава подлетела ко мне и, схватив за руки, взволнованно произнесла:

– Да у тебя руки как лёд! – Она резко повернулась к некромагу: – Это могут быть последствия от яда?

Тот задумчиво покачал головой:

– Раньше подобного не было. – Приподнял брови и медленно проговорил: – Очевидно, что Мара преобразилась… даже взгляд другой. Не скажу, что мне это нравится. Может, из-за силы семи ведьм?

Он кивнул на мои полупрозрачные руки, а я посмотрела на Севира и, вспомнив жуткую картину посвящения, неосознанно содрогнулась. Взглянув мне в глаза, некромаг вдруг изменился в лице и рявкнул:

– Кем ты себя возомнила, ведьма?

Забава изумлённо обернулась, а Севир едва ли не бегом приблизился ко мне: глаза его горели яростью, а рот перекосился. Некромаг толкнул меня, припечатывая к стене, и прошипел:

– Не смей жалеть меня!

Я смотрела на него снизу вверх и понимала, что жизнь моя висит на волоске, но в сердце не было ни тени страха. Так, будто его воспоминание о ритуале посвящения выжгло из меня это чувство. С помощью Севира я на миг заглянула за таинственный порог и теперь не боялась смерти. Казалось, некромаг ощущает моё состояние кожей, и это бесит его с каждым мгновением всё больше.

На шее сомкнулись холодные жёсткие пальцы, и Забава испуганно вцепилась в руки Севира.

– Пусти её!

Она пыталась оттащить от меня некромага, но тот словно и не заметил её усилий. Приблизившись нос к носу, он прорычал:

– Кто дал тебе право так смотреть на некромага?!

Ощущая, как растёт боль в горле, как разрываются в спазме лёгкие, я умудрялась оставаться спокойной. Но, понимая, что некромаг действительно может придушить меня сейчас, я прохрипела:

– Виски…

От изумления пальцы Севира слегка расслабились, и я повторила уже громче:

– Виски! Забава, тащи скорее виски… И стаканы.

Ярость начала угасать во взоре некромага, Севир усмехнулся и отпустил меня. Забава, убедившись, что я свободна, побежала в мой кабинет, и тут раздался стук в дверь.

– Доставка пиццы!

– А вот и закусь, – нарочито весело добавила я и, желая оказаться как можно дальше от некромага, пошатываясь, направилась к выходу.

На пороге стоял улыбающийся розовощёкий юноша, но при виде меня лицо его вытянулось. Я вспомнила о сомнительном комплименте Забавы, что выгляжу как нежить, и хлопнула ладонью по лбу: надо было подождать русалку! Взгляд курьера остановился на моей руке, сквозь которую он мог видеть и лоб, и рыжую чёлку, и щёки его побелели, а объёмная сумка выпала из ослабевших рук. Я поспешно завела руки за спину и спросила: