– А я не вылечу, – спокойно ответил Чернецкий. – То есть я попробую, но вряд ли получится.

И улыбнулся.

* * *

Подкатил вездеход, с брони съехал на заднице полковник Газин. Быстро кивнул Акопову, меня как бы не заметил, отмахнулся от дежурного лейтенанта и бросил Чернецкому – тот уже стоял возле машины навытяжку:

– Я видел. Не надо доклада. Потом накажу вас таких-сяких за самоуправство, а сейчас давайте главное: получилось?..

– До потолка пещеры допрыгнем легко, боком в трещину войдем. Может, удастся высунуть крыло наружу, но не факт. Все, за что отвечаю, это подъем со дна пещеры до края трещины, плюс-минус пять метров, – сказал Чернецкий.

– То есть вылететь целиком не получится…

– А вылетать не надо. Сверху над трещиной встанет подъемный кран и схватит меня за крыло манипулятором. И вытянет.

Акопов издал сдавленный звук.

– Сможете? – полковник обернулся к нему.

– Сердечный приступ я смогу, – сообщил Акопов и сунул руку под куртку. – Прямо сейчас.

– Не разрешаю, – отрезал полковник. – По завершении операции – пожалуйста. Хоть инфаркт такого миокарда.

– Злодей ты, Саша, – сказал Акопов, потирая грудь. – Предупреждать же надо.

– Я как раз собирался все тебе объяснить, просто не успел. – Чернецкий развел руками и посмотрел в мою сторону: мол, вот свидетель.

– У меня же струя!.. Я зависну – тебя сдует к чертовой бабушке.

– Тебе не надо висеть над трещиной, ты встанешь на края. Только немного раскрути винт. Опусти манипулятор, и я тебе свое крылышко прямо в клешню суну.

Акопов со страдальческим видом уставился вверх.

– Законцовка крыла отвалится.

– Ты хватай ближе к мотогондоле, – посоветовал Чернецкий. – Даже если немного перекосит, это не имеет значения, главное, у меня боковая проекция совсем плоская. Хватай и тащи, я отлично пролезу. Это все займет минуту. Положишь меня рядом с трещиной, мы перейдем к тебе на борт и поедем домой за заслуженным наказанием.

– А если застрянешь?

– Тогда Шурик с контейнером вылезет на крыло, доберется до манипулятора и сядет на клешню, – терпеливо объяснил Чернецкий. – Ты меня сбросишь, заберешь Шурика… А дальше – по обстановке. Если я смогу, то попробую взлететь еще раз. Если машина не сдюжит – будем из пещеры выходить пешком в сторону каньона, там нас «спецы» подберут вертолетом.

Акопов глядел на Чернецкого, тот делал невинное лицо. Все отлично понимали, что это значит: «выходить в сторону каньона». Вчера отделение спецназа так сгинуло с концами, и просто чудо, что достали хотя бы тела – никто не надеялся даже мокрое место найти.

– Не надо ему лезть по манипулятору, я опущу штормтрап, – обреченно буркнул Акопов.

– Ну, я смотрю, у вас все такое продумано, – сказал полковник. – Сколько бойцов возьмете?

– Четверых. Ровно четыре центнера. Садимся, они прикрывают, Гилевич достает контейнер, взлетаем… Надеюсь, ясно, что никаких гарантий.

– Еще бы. А вам-то ясно таким-сяким, что я не могу дать санкцию на такую авантюру? Она такая невыполнима технически, и я обязан ее запретить! Поэтому – только добровольцы. Все такие-растакие пишут рапорта, что добровольно решили принять участие без ведома начальства. И ваши, и мои. И экипаж подъемного крана тоже!

– Естественно, – слабым голосом согласился Акопов. – Вот я их сейчас обрадую…

– Алик, ну чего ты переживаешь, это тебе на ползуба. А ребята будут только рады, разве нет?

– Ага, радости полные штаны…

– Думаете, меня такого развлекает вся эта хренотень? – вмешался полковник. – Воодушевляет, ага?!

– Извините, – сказал Чернецкий. – Может, по нам не видно, но мы в шоке после вчерашнего. Очень жалко парней. Мы глубоко скорбим.

– Угу, – подтвердил Акопов.

Полковник обвел летчиков пронзительным взглядом и кивнул. Отстегнул от пояса фляжку, сделал несколько жадных глотков, плеснул воды на ладонь и протер глаза. Стало заметно, что он совершенно вымотан и держится на одних нервах.

– Слушайте, Акопов. Я понимаю, вы такой ничего не боитесь, вам просто сама идея не нравится. Но у меня нет для вас других идей. Если вы не согласны с Чернецким… Прямо не знаю, что вам сказать. Мы такие в полной заднице. Мы не можем перестрелять этих тварей. Не можем залить хренов муравейник напалмом. Вообще ничего хорошего сделать не можем…

– А Билалов – за напалм! – ввернул Акопов.

Чернецкий сделал предупреждающий жест, а полковник – судорожный вдох. Акопов на всякий случай попятился.

Я уже почти набрался смелости вступить в беседу, чтобы не допустить кровопролития, но тут у меня в левом ухе звякнул сигнал с поста ДС. Я дал подтверждение и весь последующий разговор слушал одним правым.

– Билалов такой охренительный эксперт в своей области, – процедил Газин. – Когда он сегодня весь из себя такой выступал на совещании, все это поняли. И я понял, и особенно Тунгус. Вождь соизволил лично высказаться. Прямо так и заявил: человечек, ты отлично доложил нам про подземелья, а теперь исчезни!.. Слово-то какое: че-ло-ве-чек… И представьте себе, человечек исчез!.. Мне очень жаль, дорогой Акопов, но напалм не решает проблему. Эта пещера у них такая вроде склада ценностей, там помимо нашей капсулы много каких-то странных предметов. И пока одни твари будут гореть, другие растащат все имущество по тоннелям и спустят еще глубже. Единственный шанс – внезапная атака. Свалиться, такие-разэтакие, им на голову, изъять контейнер и быстро отступить, пока не съели. КВС Чернецкий придумал, как это сделать. И ему нужен подъемный кран. Обеспечьте ему подъемный кран, очень вас прошу!

– Он обеспечит, – заверил Чернецкий. – Он меня не бросит.

Акопов вздохнул и потупился.

– Код от спускаемого, – вспомнил Чернецкий.

– Ах ты, блин… – Газин прямо расстроился. – Как же вы его украдете, такие-сякие, это тоже невыполнимо технически…

– Давайте, Шурик у вас планшет свистнет. Алё, Шурик!..

– Может, он такой еще и пистолет у меня свистнет?! Отставить. Все равно вы планшет не взломаете. А вот в спецназе ловкие ребята… Поставлю им задачу, пусть соображают. Заодно придумают легенду, как они с вами снюхались, негодяи. Уфф… Мама, роди меня обратно… И еще эта падла одноглазая висит, такая-растакая, на нервы действует… – вдруг нажаловался полковник, глядя в небо и кривя лицо.

– «Кутузов» никак не объясняет, почему он… Если не секретно, конечно.

– Да ничего не секретно. Ему сказали задержаться, он такой и болтается тут, железяка хренова. У него пункт назначения – Глизе пять восемь один, везет туда госпиталь, детский сад и родильный дом. Как-то я сомневаюсь, что ему с таким деликатным грузом позволят нас эвакуировать. Хотя это «тяжелый» МЧС, трюмы большие, капсул для гибернации даже не представляю сколько, не меньше тысячи… Но лучше бы простой грузовик. Было бы спокойнее. А от этого красавца такого-рассякого черт знает, чего ждать…