– Просто потренируйтесь еще немного, – посоветовал он. – Поверьте, не так уж и трудно делать шоколад, как у Тьерри Жирара. Наберетесь опыта, и все получится.

– Сами же говорили, что мне генов не хватает.

– Чтобы придумывать рецепты – да, но готовить по тем, которые уже есть, можно и обезьяну научить.

Я едва не испепелила его взглядом.

– Виноват – сморозил глупость, – с выражением искреннего раскаяния на лице произнес Лоран.

– Уже не в первый раз, – буркнула я.

– Вас подвезти?

– Нет, спасибо, – сухо ответила я.

Мы застыли друг напротив друга, будто борцы перед поединком.

– Передавайте привет отцу, – наконец произнесла я. – Что-нибудь будет известно – сразу сообщайте. Фредерик там с ума сходит.

– Представляю. – Лоран криво улыбнулся. – Но он парень безобидный. А вот с Бенуа будьте осторожнее.

– Спасибо за все ваши ценные советы, – язвительно произнесла я.

Лоран сел на мотороллер и унесся прочь.

К счастью, ближайшие несколько дней оказались праздничными и шоколадная лавка не работала. Все это время дома я не появлялась. Пропадала в магазине сутками. Готовила, смешивала, экспериментировала, добавляла, убавляла и занималась проклятым коншированием – раз за разом, снова и снова. Пробовала делать шоколад с фисташками. Получилась редкостная мерзость. Потом добавляла фиалку, вслед за этим – миндаль. Убедилась: к орехам мне даже прикасаться нельзя.

Я трудилась, пока не начала засыпать стоя, но результата все-таки достигла. Теперь буду держаться нескольких рецептов, которые удалось освоить – и ни шагу в сторону. Никакого пралине, карамели, фигурного шоколада и шоколадных напитков. То же самое касается горького шоколада: мои вкусовые рецепторы на него не настроены. Если готовить только простые рецепты (самые элементарные) и использовать правильные ингредиенты (Бенуа уже все подобрал), я справлюсь. Ну, не то чтобы справлюсь, но кое-как выкручусь. Буду готовить два самых простых шоколада: апельсиновый и мятный. Оба получаются у меня почти как настоящие – почти, да не совсем. Но туристов обмануть сумею. Большинство из них интересуют сувениры, а не кулинарные шедевры.

Я плавила, смешивала, наливала: раз за разом, снова и снова. Чтобы не уснуть, включала радио и литрами вливала в себя эспрессо. К ночи понедельника устала больше, чем за всю предыдущую жизнь. В три часа ночи зазвонил мобильник.

– Алло.

– Живая! Ты жива! Надо предупредить пожарную бригаду и Интерпол, что тревога ложная!

– Сами, это ты?

Вдруг я сообразила, что за выходные словом ни с кем не перемолвилась.

– Только не ври, будто на самом деле звонил в Интерпол!

Сами рассмеялся:

– Ну и где тебя носит? Познаешь новую сторону Парижа – эротическую?

– Что за грязные намеки! – возмутилась я и обвела взглядом мастерскую. – А ты что поделываешь?

– Мы сейчас на вечеринке артистов цирка дю Солей. Видела бы ты, какие номера гимнасты откалывают!

– А-а, – протянула я. – Если проголодались, можете зайти в шоколадную лавку. У меня тут куча образцов осталась.

– Vraiment?[42]

Всего полчаса спустя я пила из горлышка бутылки что-то непонятное и подозрительное. Сами сказал, эта штука называется пастис. Смахивает на шоколад Лорана: сначала хочется выплюнуть эту гадость, но потом распробуешь и втягиваешься. Учитывая, что я валилась с ног от усталости и все праздники нормально не ела, опьянение наступило очень быстро. А между тем красивые молодые люди, пол которых я не бралась определить, набросились на шоколад с энтузиазмом, на какой способны только люди, каждый вечер по четыре часа висящие вверх ногами под куполом. К рассвету образцов шоколада почти не осталось, в мастерской царили чистота и порядок, а я поняла, что и сегодня полноценный сон мне не светит.

Не успело с улицы повеять запахом сигареты Фредерика, и прекрасные золотистые цирковые существа растаяли, как сон. Войдя в лавку, Фредерик с подозрением принюхался.

– Давно ты здесь?

– Решила попрактиковаться в выходные, – пожала плечами я.

Фредерик огляделся по сторонам, вскинул брови, подошел к охладительной решетке, где лежал единственный оставшийся поднос шоколада. Я с тревогой наблюдала за Фредериком. Да, гимнастам моя продукция пришлась по вкусу, но эти ребята с удовольствием смолотили бы что угодно – особенно посреди ночи. А профессионал вроде Фредерика – совсем другое дело.

Он отпил большой глоток воды из бутылки «Эвиан», чтобы вкус воспринимался лучше. Взял кусочек с противня, посмотрел на свет, раскрошил часть между пальцами, проверяя консистенцию. Наконец отправил кусочек в рот. Я затаила дыхание. Я перепробовала все, что могла, и, откровенно говоря, эти образцы – лучшее, на что я способна. Я застыла в ожидании. Фредерик тоже ждал: все нюансы вкуса ощущаешь, только когда шоколад расплавится на языке. И тут меня напугал Бенуа: возник рядом с Фредериком будто ниоткуда и тоже стал наблюдать за процессом.

Наконец Фредерик взглянул на меня. Нет, восторга я не заметила. Нового шоколадного гения он во мне не открыл. И все же Фредерик коротко, отрывисто кивнул.

– Сойдет, – тихо произнес он.

Я едва не падала от изнеможения, но губы сами собой растянулись в улыбке.

– Merci[43], – с радостью ответила я.

Бенуа тоже взял кусочек и сунул в рот. А потом ни с того ни с сего, ни слова не говоря, подошел ко мне и расцеловал в обе щеки.

– Это все, что есть? – спросил Фредерик.

– Да, – кивнула я. – Я решила, освою один или два сорта, зато как следует.

– Правильно.

Фредерик взглянул на телефон:

– Элис не звонила?

Я покачала головой.

– А Лоран?

– По-моему, он не хочет иметь со мной никаких дел, – грустно произнесла я.

– Между прочим, мы им бизнес спасаем, а они нас держат в неведении, – возмутился Фредерик.

Но я подумала: если бы состояние Тьерри ухудшилось, мы бы точно об этом узнали. Я покинула мастерскую, чтобы подышать свежим утренним воздухом и умыться в ванной.

Элис нигде не было видно.

– Ну, что будет, то будет, – произнес Фредерик. – А сегодня нам надо открывать магазин.

Пока я была в ванной, Бенуа приготовил мне чашку кофе.

Клэр посмотрела на Пэтси снизу вверх:

– Пэтси, я приняла решение: мне нужно уехать.