спрашивает он. – Знаете, – был ответ хозяина, – вон, там, где сейчас заросли тиса – был колодец. Год или два тому назад мы хотели его почистить, до сих пор видно то место, где он был. И как вы думаете, что мы там нашли?

– Наверное, вы там нашли покойника? – сказал его постоялец, чувствуя, как ему становится немного не по себе.

– Угадали, только там, честно говоря, было два покойника.

– Два? А можно было как-нибудь определить, как они туда попали? А эта цепочка была на ком-то из них?

– Да, точно так. Оба трупа были в рваных лохмотьях, а на шее одного из них была вот эта самая цепочка. Скверная история, что ни говори. Один крепко обхватил другого. Они, должно быть, пролежали там лет тридцать или даже больше, до того как мы их нашли. Скажем так, достаточно долго. Теперь вы можете понять, почему мы закопали этот колодец. Вы сможете разобрать то, что нацарапано на этой монете?

– Да, думаю, что смогу, – сказал мой друг, поднося её к свету для того чтобы видеть. – Здесь написано: G. W. S., 24 July, 1865.

Розарий

Мистер и миссис Анструзер были в гостиной своего особняка Вестфилд Холл, в графстве Эссекс[169], они обсуждали то, что им предстояло сделать в этот день.

– Джордж, сказала миссис Аструзер, – Ты бы сегодня съездил в Молдон и посмотрел, когда будут готовы те вязанные вещи, которые я заказывала для своего ларька на ярмарке.

– Хорошо, если тебе так это нужно, Мэри, я могу туда съездить, правда, мы договорились с Джефри Вильямсоном этим утром сыграть раунд в гольф. Ведь ярмарка будет только на следующей неделе в четверг, не так ли?

– Как же быть, Джордж? Надеюсь, ты понимаешь, что если у меня не будет этих вещей, которые я жду из Молдона[170], мне придется писать во все магазины города и, само собой разумеется, они тут же пришлют мне всякую заваль отвратительного качества да еще к тому же втридорога за это возьмут. Раз уж ты действительно договорился об игре в гольф с господином Вильянсоном, то ладно, иди, но впредь, я должна тебе сказать, сначала предупреди меня, а потом договаривайся.

– Впрочем, знаешь, мы конкретно не договаривались. Я понял, о чем это ты. Обязательно съезжу. А чем ты собираешься заниматься сегодня?

– Когда я отдам все распоряжения прислуге, работающей в доме, я должна посмотреть, где разбить мой новый розарий. Ох, чуть не забыла, пока ты не уехал в Молдон, я бы хотела, чтобы ты взял Коллинза, и вы проверили то место, которое я выбрала для цветника. Ты знаешь, где это.

– Мэри, у меня совсем нет времени. Где это? Там вверху, где кончается наш участок и начинается деревня?

– О, Господи! Да нет же, Джордж. Я думала, ты знаешь. Нет, это небольшой очищенный от кустарника участок в тех зарослях, которые идут до самой церкви.

– А, точно, то место, где мы сначала думали, у них была беседка. Где столбы и старые скамейки. По-твоему, там будет достаточно солнца для цветов?

– Мой дорогой Джордж, пора уже тебе понять, что я кое в чем соображаю, и не приписывай то, что ты выдумал об этой беседке. Там будет солнца – хоть отбавляй, если только мы немного проредим заросли самшита[171]. Я знаю, что ты хочешь мне сказать, и я также как и ты не хочу вырубать всю растительность и оставлять участок голым. Единственное, что мне надо, так это чтобы Коллинз убрал старые столбы, скамейки и всякий хлам, который там валяется, а через час я приду туда. Я надеюсь, ты справишься со всем этим быстро. После ланча я собираюсь опять заняться своим эскизом, буду церковь рисовать, а ты можешь идти куда хочешь, играть в гольф или заниматься всем, чем заблагорассудится…

– Удачная мысль, Мэри, просто великолепно! Ты останешься работать над своим эскизом, а я пойду играть в гольф.

– Я хочу, чтобы ты сначала позвал епископа. Только, по-моему, в этом нет никакой необходимости. Давай поторапливайся, уже почти всё утро прошло.

Лицо господина Анструзера, которое всё то время, пока он разговаривал с женой, оставалось напряженным и вытянутым, вернулось к прежней форме. С деловитой поспешностью он вышел из комнаты, и вскоре уже было слышно, как он отдавал приказания в коридоре. Госпожа Анструзер – величественная, пышная дама пятидесяти лет, прочитав свою утреннюю почту второй раз, приступила к выполнению своих домашних обязанностей.

Через несколько минут господин Анструзер нашел Коллинза в оранжерее, и они отправились туда, где должен быть розарий. Я не особенно хорошо разбираюсь в том, какие условия лучше всего подходят для цветника, но, на мой взгляд, не смотря на то, что госпожа Анструзер и считала себя «знатоком в области садоводства и цветоводства», она весьма плохо представляла, подойдет ли такое место для розария, когда выбирала его. Это был небольшой очищенный от сорняков и зарослей участок сырой земли, с одной его стороны была дорожка, а с другой густо разросшиеся заросли самшита, лавры и другие вечнозеленые растения. Земля была очень темная, и на ней почти не было травы. Полуразвалившиеся старые деревенские скамейки и весь покореженный в трещинах дубовый столб, который стоял приблизительно в середине, укрепил в господине Анструзере уверенность в том, что в прежние времена здесь была беседка.

По правде говоря, Коллинз не был в достаточной мере осведомлен о планах своей хозяйки относительно этого участка земли. Поэтому, когда господин Анструзер сказал, что той надо, это не вызвало в нем никакого энтузиазма.

– Конечно, я уберу отсюда скамейки, – сказал он. – Они совсем не украшают Ваш участок, господин Анструзер, да еще к тому же они гнилые. Смотрите, – в этот момент он отломал большой кусок прогнившего насквозь трухлявого дерева. – Их надо убрать, да, да мы сделаем это.

– И столб, – сказал господин Анструзер, – его тоже надо убрать.

Колиинз подошел и попробовал сдвинуть столб обоими руками, после чего встал, распрямил спину и озадаченно почесал подбородок.

– Смотри-ка, а его не сдвинуть, столб-то, – сказал он. – Он тут, наверное, давно торчит, господин Анструзер. Думаю, я сначала уберу скамейки, а потом им займусь.

– Но ваша хозяйка хочет, чтобы вы всё это сделали за один час, – сказал господин Анструзер.

Коллинз улыбнулся и медленно покачал своей головой. – Вы меня извините, сэр, но сами подумайте. Никто не сможет за такое короткое время сделать эту работу. Как тут успеешь? Я смогу заняться столбом только после чая,