Он распластал ее на земле, и ее тело вобрало его в себя. Он приподнялся на локтях, погладил ее волосы и нежно поцеловал.

— Ты по-прежнему ни о чем не жалеешь, а, девочка?

Не дожидаясь ее ответа, он проник в нее еще глубже. Она застонала от наслаждения и закрыла глаза.

«Я буду жалеть за нас обоих», — всплыло в ее памяти. Он боится повредить ее репутации. Она вздохнула, пожалев скорее его, чем себя, обвила руками его шею и притянула к себе так, чтобы ничто их не разделяло.

— Научи меня целоваться, Уилл, — тихо попросила она. — Научи меня сводить с ума одними поцелуями…

Некоторое время Уилл молча смотрел на нее, потом печально улыбнулся.

— Милая моя, ты меня сводишь с ума одним своим видом.

Ему нравилось заниматься любовью, он считал секс лучшим способом провести пару часов. Он знал всякий секс — грубый и необузданный, быстрый и неторопливый, безумный и изматывающий. Всякий, только не такой.

Может быть, все дело в том, что он довольно давно не занимался этим. Наверное, прошло несколько месяцев. Несколько месяцев он не имел женщину. Несколько месяцев он не испытывал такого жгучего желания, такого испепеляющего голода. Может быть, в этом причина.

Она кончила первой. Из ее горла вырвался сдавленный хриплый крик. А потом застонал и он. Его била дрожь, и он с трудом ловил воздух.

Он лежал на ней, все еще оставаясь внутри. Кожа была липкой от пота. Он чувствовал, как колотится под ним ее сердце, слышал ее неровное дыхание. Ее улыбка и расслабленное тело лучше всяких слов свидетельствовали о том, что она находится наверху блаженства. И все же Уилл хотел услышать слова.

Он вышел из нее, выбросил презерватив, повернулся на бок, подпер голову одной рукой, а другой принялся вновь гладить Селину.

— Ну что, девочка? — проговорил Уилл, намеренно растягивая слова.

Селина повернулась на бок и улеглась в той же позе, что и он — подперев голову рукой.

— Спасибо.

Этого Уилл не ожидал.

— За что?

— За лучшие минуты в моей жизни.

Он улыбнулся ей широкой, самодовольной улыбкой завзятого сердцееда.

— Насколько я понимаю, ты осталась довольна.

— Я недовольна тем, что это кончилось. Что мы ждали так долго. — Она окинула его долгим ленивым взглядом. — И что я ничего для тебя не сделала.

Она видела, что он хочет рассмеяться, обратить все в шутку — и не может. Он лишь сглотнул слюну и непривычно низким голосом осведомился:

— Что же ты хотела для меня сделать?

— Наверное, я неточно выразилась. Я хочу что-нибудь сделать тебе — для себя. — Она неуверенно улыбнулась и спросила: — Можно тебя потрогать?

— Валяй, только сама знаешь, чем это кончится, — предупредил он.

— Сейчас проверим. — Селина вновь улыбнулась. — Тебе ничего не придется делать, — заверила она. — Я просто хочу прикоснуться к тебе.

Наконец он пожал плечами, и тогда она потянулась к нему и поцеловала его. А когда Селина прервала поцелуй, он лег на спину, предоставляя свое тело в ее полное распоряжение. У него горячая смуглая и гладкая кожа, шея и грудь слегка темнее, чем живот и ноги. Он худой и мускулистый, на нем сказались долгие годы физического труда. На груди и на животе у него черные вьющиеся волосы.

— Откуда у тебя это? — спросила Селина, когда заметила светлые шрамы вдоль ребер.

— Драка в баре. Ревнивая женщина. В общем, не помню.

— Ты давал ей повод для ревности?

— Должно быть, да.

Селина сглотнула. Ее сестра преподала ей хороший урок на тему ревности, уведя Ричарда. С Уиллом она, вероятно, куда больше узнает об этом предмете. Она не настолько наивна, чтобы думать, будто случившееся сегодня привяжет Уилла к ней. Он, как и прежде, будет проявлять интерес к женщинам. Он не станет приносить себя в жертву единственной.

— Ты часто дерешься в барах?

Она добралась до его живота, покрыла его поцелуями.

— Уже нет. Я для таких дел староват.

— Староват? — Ее пальцы погладили его по бедру и скользнули в темную густую поросль. Как Уилл и предупреждал, он был вновь готов к бою. — Тебе всего тридцать четыре года.

— Мой образ жизни меня состарил.

— Ты стал циником, Уилл. Ты ни во что не веришь. И что я в тебе нашла?

Не дожидаясь ответа, она встала на колени между его ног, склонила голову и впустила его в рот. Темный, горький вкус. Запретный вкус. Ни разу в жизни она не проделывала этого — о, как бедна впечатлениями была ее интимная жизнь до Уилла!

Он застонал, запустил пальцы в ее волосы, сжал ее голову. Прежде чем он вырвался, она успела почувствовать на языке новый, еще более острый вкус. А потом сильные руки, которыми она только что любовалась, подхватили ее и усадили верхом. Она медленно погладила его и потерлась губами о его губы.

— Ты такая сладкая, Сели, — проговорил он нараспев. Ее зубы коснулись его зубов. — Я снова хочу тебя…

Он поцеловал ее, погладил ее грудь, провел ладонью по ее телу, и она задрожала. Внезапно напряжение разрядилось, и Уилл откинулся на спину, вновь насытив Селину.

Вдалеке послышался свисток локомотива.

— Три восемнадцать. Товарняк, — сказал Уилл.

Селина приподнялась, но Уилл уложил ее обратно.

— Нас тут никто не увидит. — Он погладил ее по волосам. — Когда умер папа, я стал строить планы побега от Полетты. Я представлял себе, что вскочу на товарный поезд и уеду куда — нибудь далеко — далеко. Полетта не скрывала своей неприязни ко мне, и я сразу понял, что она недолго будет меня терпеть. Я решил, что пора начинать жить самостоятельно и не дожидаться, пока она вышвырнет меня. Я пару раз приходил к железной дороге — я знал место, где поезда замедляют ход, но у меня не хватало духу.

Селина хотела что-то сказать, но передумала и поцеловала его грудь.

Она никогда не видела Полетту, зато знала то, что знал весь город: эта женщина бросила десятилетнего сына без средств к существованию, поскольку заботилась о нем меньше, чем о собаке или кошке.

— Мне повезло. Полетта уехала сама.

— А на Мелани твое везение закончилось.

Уилл с улыбкой взглянул на Селину.

— Точно. Если бы я знал, чего мне придется натерпеться из-за нее, то оставался бы девственником лет до двадцати пяти.

— Подумай, сколько бы потеряли те женщины, с которыми ты был до двадцати пяти.

Он уже не улыбался. Его серьезность тронула Селину.

— Их было не так уж много. Хотя, наверное, в твоих глазах это много, но поверь, я не ложился со всеми без разбора. Вот и в четверг… Я всего лишь выпил несколько кружек пива. Я не…