Он умолк и только пожал плечами.

Селина прижалась щекой к его груди. Может быть, то, что произошло между ними, все — таки имеет для него какое — то значение. Он совершенно не обязан перед ней оправдываться.

Еще один свисток донесся до них, и земля слегка задрожала под приближающимся составом. Через несколько минут поезд прогрохотал мимо, а когда он скрылся, вернулись тишина и покой.

Через несколько минут Уилл встал, поднял трусы и джинсы и стряхнул с них муравьев. Одеваясь, он не стал отворачиваться от Селины.

— В одном Викки была права.

Уилл вскинул голову.

— Викки?

— Она как-то сказала, что ты и мертвую разбудишь. Я с ней полностью согласна. Меня ты здорово разбудил.

Он исподлобья взглянул на Селину.

— Если Викки что-нибудь и знает обо мне, то с чьих-то слов. Клянусь тебе, она никогда со мной не была.

— То есть ты с ней не спал?

— Я уже сказал тебе, Сели: у меня было меньше женщин, чем ты думаешь. — Он изо всех сил сдерживал раздражение. — Ну что я должен сделать, чтобы ты мне поверила?

Она поднялась и подошла к нему вплотную, ничуть не стесняясь своей наготы.

— Насчет Мелани я тебе верю, — прошептала она. — Я верю, что не ты отец Джереда.

Он молча смотрел на нее, словно желая прочесть на лице доказательство ее искренности. Потом он сжал ее голову обеими руками и поцеловал так, словно они не удовлетворили только что своих желаний, не насытили друг друга.

Столь же неожиданно он отпустил ее, нагнулся и протянул ей ее одежду. Она надела юбку, блузку и только потом натянула трусики, как будто к ней почему — то вернулась толика скромности. Ей не удалось сразу застегнуть блузку как следует. Справившись наконец с пуговицами, она поправила волосы.

— Найти твою заколку? — спросил Уилл, завязывая шнурок.

— Да, будь добр.

Селина обулась, привела в порядок одежду, но выглядеть так же, как обычно, ей не удалось. Лицо ее горело, кожа блестела от пота. Легко можно было догадаться, чем они с Уиллом занимались несколько минут назад. А ее довольная улыбка говорила лучше всяких слов.

Уилл вскоре вернулся с заколкой в руках. Селина подобрала волосы и заколола их.

— Как — нибудь я их остригу, — пообещала она.

— Не надо. У тебя замечательные волосы.

Он нежно коснулся их, и Селина поняла, что не приведет свою угрозу в исполнение.

По крайней мере, пока он здесь.

Они молча дошли вдоль железнодорожного полотна до грунтовой дороги. Дом мисс Роуз был слева, старинная усадьба Кендаллов — справа. Когда они побывали здесь неделю назад, Селина не заметила на этой дороге следов транспорта; сейчас же ей показалось, что трава примята, а кусты кое — где поломаны. Значит, с тех пор по этой дороге ездили.

В полном молчании они дошли почти до самого дома. И тут Уилл остановил ее и очень серьезно сказал, что все было хорошо, но это ничего не значит. У него своя жизнь, в которой нет места для нее. Ей не на что рассчитывать.

Селина почувствовала пустоту внутри. Она была права.

— Сели, это не может повториться.

— Почему? — Она засунула руки в карманы и сжала кулаки. — Мне казалось, тебе понравилось.

— Удовольствие здесь ни при чем, — резко возразил он. — Мне многое приятно — например, курить, драться и напиваться, но я отказался от этих занятий, потому что ничего хорошего из них не выходит.

— Ты хочешь сказать, что я для тебя не гожусь?

Она задала свой вопрос спокойно. Не равнодушно, нет, но и без дрожи в голосе. Без намека на подступившие слезы.

— Нет, — раздраженно бросил он. — Я хочу сказать, что это я для тебя не гожусь.

Он повернулся и зашагал к домику для гостей, не оборачиваясь.

Селина не побежала за ним. Она стояла неподвижно среди высоких стволов.

— Зачем ты так? — закричала она ему вслед и обрадовалась, когда он остановился, но тут же почувствовала досаду, когда он не обернулся. — Уилл, тебе не придется брать на себя ответственность. Я уже взрослая. Я имею право сама принимать решения. И я сама знаю, что мне нужно.

Только теперь он повернулся к ней, но она тут же пожалела об этом. Она увидела перед собой не того мужчину, который недавно так страстно ласкал ее. Перед ней стоял рассерженный, злой и чужой человек.

— А чего тебе, собственно, надо, Селина? Ты скучаешь и ищешь развлечений? Хочешь, чтобы тебе пощекотали нервы? Хочешь, чтобы ублюдок Бомонт скрасил тебе тоскливое лето? — Он улыбался, но за его улыбкой таилась жестокость. — Это я могу тебе обеспечить. Мне уже приходилось оказывать услуги такого рода. Тебе стоит только заплатить, и я исполню все твои желания. За хорошую плату я даже могу сделать вид, что ты что — то для меня значишь.

Она уговаривала себя, что это все неправда.

Уилл отвернулся, но тут же бросил через плечо:

— Селина, не заставляй меня делать тебе больно.

— Мне от тебя ничего не нужно, кроме того, что уже было между нами, — солгала она. — Мне не нужно от тебя обязательств, обещаний. Я хочу, чтобы мы остались друзьями.

— Друзьями? — Уилл фыркнул. — Если ты так трахаешься со всеми друзьями, то им можно только позавидовать.

На этот раз она нашла в себе силы сдвинуться с места и подойти к нему.

— В чем дело, Уилл? — услышал он обманчиво мягкий голос. — Неужели ты настолько не любишь себя, что боишься кому-то понравиться?

Он бросил на нее мрачный взгляд и зашагал прочь.

Радость, владевшая ею, мгновенно испарилась. Она вдруг почувствовала, что совершенно измучена, что ей жарко, что влажная одежда пристает к липкому телу. Ей нужен холодный душ. И отдых. Ей нужно быть подальше от него.

Джеред хлопнул себя по затылку и убил комара.

Он сидел на бревне в лесу за домом мисс Роуз уже двадцать минут, и за это время ничего не произошло. Уилл Бомонт у себя: окна его дома освещены и распахнуты, из них доносится музыка. Пару раз Джеред покидал свой наблюдательный пункт и подходил ближе, чтобы убедиться, что мисс Селины дома нет. Джеред был очень рад, что ее нет, несмотря на поздний час. Он радовался главным образом потому, что ее отсутствие действовало на нервы Билли Рею.

Ни единой живой душе, даже матери, Джеред не рассказал о своей встрече с мисс Селиной и Уиллом. Бабушка расплакалась бы, а дед, возможно, явился бы сюда и устроил скандал. А мама… Джеред горько вздохнул. Мелани пустилась бы рассказывать о том, каким красивым он был в юности, расспрашивать, говорили ли они о ней и захочет ли он ее видеть. Даже сейчас она думала бы только о себе. Джеред не знал, пробовала ли она когда-нибудь одолеть свой эгоизм.