— Может быть, я сама обо всем договорюсь? — робко предложила она.

Альва догадывалась, что Лан Таскилл явно не мечтает о личной встрече с протектором — как и эна Алдора. Торн в ответ только усмехнулся, словно разгадал ее мысли. А девушка, осознавшая, что пути назад нет, пожалела о принятом решении, хоть и понимала его правильность.

— И все-таки, как я могу оставить вас и дэна Итона? — она озвучила последнее, безнадежное возражение.

— Дэн Итон не меньше моего мечтает тебя отослать, — заверил Торн. — Нам обоим станет куда легче, когда ты окажешься далеко от Вельтаны. Комендант ведь любит тебя, как дочь. А я… теперь ты знаешь, как люблю тебя я, крысенок.

— Знаю, — Альва смущенно кивнула. — Только все равно не могу поверить.

— Неужели настолько сложно поверить? — Элвир неожиданно притянув ее к себе, легко и нежно прикоснулся губами к ее губам. — Может, так убедительней? — взгляд серых глаз, обращенных к ней, впервые был таким ласковым.

Девушка ощутила, как кровь приливает к лицу, и осторожно разомкнула руки обнимавшего ее мужчины, высвобождаясь из его объятий. Тот сразу стал серьезным. — Я обидел тебя, крысенок? — он обеспокоенно всматривался в лицо девушки

Альва молча помотала головой в знак отрицания. Поцелуй, конечно, смутил ее еще больше, но обиды или гнева не вызвал. Скорее наоборот. Однако обсуждать это с Торном она не собиралась.

— Будь снисходительна, прости дерзость влюбленного мужчины, — теперь он говорил извиняющимся тоном. — Я не хотел напугать или, того хуже, оскорбить тебя. Обещаю впредь держать себя в руках.

Да, могли бы и не обещать, усмехнулась про себя Альва. В конце концов, за подобную дерзость половина столичных красоток жизнь бы отдали. И хотя внезапное осознание власти над Торном было новым и непривычным ощущением, оно в то же время сладко кружило голову. Она еще не знала, любит ли этого мужчину, зато четко понимала, что его любовь ей далеко не безразлична. И дело не только в самолюбии. Эн Элвир нравился ей как человек, несмотря на то, что дайриец. Альва никогда бы не позволила себе влюбиться, понимая, сколь велика пропасть между ними. Но теперь, когда он сам внезапно перенес ее через эту пропасть, девушка пришла в смятение, пытаясь разобраться в собственных чувствах. Разговор об отъезде ненадолго отвлек ее, зато поцелуй запутал еще больше.

— Когда ты вернешься, — Элвир взял ее за руку, — я вновь попробую завоевать твое сердце, крысенок. Но на этот раз ты будешь знать, что мое расположение отнюдь не дружеское. И когда-нибудь я снова повторю свой вопрос о том, станешь ли ты моей женой.

— Но ведь вы теперь принц, — лукаво улыбнулась Альва, словно только что вспомнила об этом обстоятельстве. — Разве его величество позволит вам распоряжаться рукой и сердцем по собственному усмотрению, а не в интересах страны? Разве сможете вы взять в жены простую незнатную девушку? — она больше не улыбалась, поняв, что в ее насмешке куда больше правды, чем хотелось бы.

— Смогу, — серьезно ответил Торн и добавил с улыбкой. — Только в том случае, если простая незнатная девушка соизволит дать согласие на брак с принцем. Я не искал родства с Ильдами, крысенок, и мне плевать на давние интриги короля Дайра. В отличие от Валтора, я всегда знал, что могу сам распоряжаться своей судьбой, и не желаю отказываться от этого права из-за найденной в библиотеке Нианона старой пыльной книжки. Останься мое сердце свободным, может, и принес бы его в жертву государственным интересам, но об этом бессмысленно говорить… с того момента, как я увидел тебя, бегающую по крышам с моим луком.

Альва стояла и просто смотрела на Элвира, поражаясь тому, как быстро меняется ее отношение к этому человеку. Еще немного — и она не устоит и даст согласие стать его женой прямо сейчас. Это было бы совершенно неправильно и безумно глупо. В конце концов, не лишена же она чувства собственного достоинства. Нельзя влюбиться в мужчину за полчаса лишь оттого, что он осчастливил тебя признанием. Или можно, если уже давно любила его, но надежно прятала это чувство за ширмой дружбы? Нет, ничего она сейчас не скажет Торну. Нужно все обдумать, разобраться в себе. Тем более, сейчас — самое неподходящее время, какое только можно вообразить. Кроме того, нужно все обсудить с Лотэссой…

— Я согласна, — девушка не могла поверить, что говорит это. — Эн Элвир, я стану вашей женой.

В Ни'имэ они добрались примерно через час после происшествия со спасением рабыни. Несчастная, понятное дело, не говорила ни по-латирски, ни тем более по-эларски. Король посадил ее на коня позади себя. По дороге Лотэсса разглядывала спасенную. Та не отличалась ни молодостью, ни привлекательностью. Разве что насыщенно-зеленый цвет глаз красил бедняжку, но Лотэсса уже давно поняла, что яркие глаза для шургатцев обычное дело, так же как и смуглая кожа. Энья Линсар понятия не имела, что делать со своей внезапно обретенной живой собственностью и куда девать несчастную женщину. Валтор не собирался облегчать ей задачу и всю оставшуюся часть пути молчал.

Ни'имэ оказался городом настолько же красивым, насколько странным. Архитектура здесь была не в пример изящней, чем в портовой Баате. Стены домов не красили в цвета столь яркие, что от них болели глаза, однако пестрота строений Ни'имэ казалась еще более вызывающей. Дело в том, что стены красивых домов столицы Ай-Халла были выложены из разноцветных кирпичей, а крыши — из разноцветных кусочков черепицы. Подобного сочетания Тэсса себе и представить не могла.

— Странно, что мы так мало знаем о культуре Ай-Халла и других стран Шургата, — обратилась она к спутнику. — Ведь, в конце концов, Шургат — не Граайя. Этот материк посещают не так уж мало эларцев — послы, путешественники, торговцы. Почему же мы слышим лишь сказки о чудовищах да жуткой магии? — произнеся последнюю фразу, девушка поежилась. Магия Шургата оказалась даже более жуткой, чем принято считать.

— Лотэсса, — похоже, король решил окончательно отказаться от почтительного обращения к ней, — не стоит судить обо всем, исходя исключительно из собственного опыта. Если вы, будучи первой аристократкой Элара, не получили определенных знаний, это не значит, что ими не владеет никто. Хотя Элару в целом свойственно чувство превосходства перед всем остальным миром и замкнутости на собственной истории, науке и культуре. Конечно, эларцы снисходят до изучения занудной валэйнской поэзии или шедевров кьярской живописи и сантэрской архитектуры. Но что за дело им до тех, кто живет на другом конце света? Однако в Эларе есть те, кто знает о Шургате не так уж мало. Те, кто так или иначе заинтересован в этих знаниях и может извлечь из них пользу. Но одно дело — торговцы и мореплаватели, которым сведения о Шургате могут пригодиться, и совсем другое — столичная знать. К чему вельтанской аристократии изучать каких-то дикарей? Разве не так нас учили относиться к жителям Шургата? Говоря «нас», я подразумеваю и дайрийцев в том числе. Дайрия, надо заметить, в этом плане не сильно отличается от Элара. Зато, будьте уверены, жители Латирэ, включая самых знатных, отлично осведомлены о традициях, быте и нравах соседей, с которыми извечно ведут дела и в то же время соперничают.