Учредителями стали М. И. Матвеева, ее сын И. М. Матвеев и Н. К. Бакланов. Они же стали директорами товарищества. Однако Мария Матвеева не располагала свободными средствами. Для того чтобы выкупить свою часть паев, ей пришлось в сентябре 1875 года заложить в Московском городском кредитном обществе собственный двухэтажный каменный особняк с большим садом на аристократической Пречистенке, на углу с Хрущевским переулком. Дом этот был приобретен в 1855 году у дворянина Чашникова (площадь домовладения составляла 0,185 десятины или около 20 соток с размерами приблизительно 50 метров на 40 метров). Заложив недвижимость, Матвеева получила ссуду в размере 53 500 рублей в рассрочку на десять лет.

Вероятно, часть ссуды, кроме покупки паев, была затрачена на устройство в 1875–1876 годах газового завода для освещения фабрики. Проводка газа была осуществлена по всем фабричным корпусам, в которых горело до 300 рожков. Это позволило с 1876 года ввести на фабрике 24-часовую работу, прекращенную только через двадцать один год, когда законом от 2 июня 1897 года рабочий день был ограничен одиннадцатью с половиной часами и установлен обязательный воскресный отдых.

Результатом максимальной эксплуатации рабочих стало достижение в 1879 году объема годового производства в 3,4 миллиона рублей серебром, что стало наивысшим показателем фабрики за весь период XIX века. На Всероссийской художественно-промышленной выставке 1882 года в Москве изделия фабрики «Братья Бабкины» за высокое качество еще раз были удостоены права изображения государственного герба.

Впоследствии, в 1884 году, годовое производство снизилось до 2,4 миллиона рублей, в 1900‐м — до 1,5 миллиона рублей.

В начале 1880‐х годов возраст и нездоровье ослабили деловую хватку Матвеевой, и ее потеснили партнеры. Коварный Бакланов захватил хозяйство в свои руки, ей оставалась лишь роль пайщицы. Все было бы неплохо, если бы одновременно не происходило угасание предприятия. Бакланов, на которого Матвеева возлагала большие надежды, оказался не столь всемогущим, как ранее казалось Марии Ильиничне. Выяснилось, что Бакланов преимущественно занимался собственными делами, то есть повышением доходов своих шерстомоек, а не делами Купавинской фабрики.

Бакланов не смог удержать ценные контракты на поставку сукон в армию. Эти контракты, заключенные на пять лет (1879–1883), попали в поле зрения Государственного контроля, который усмотрел нарушения при их заключении. При рассмотрении смет интендантского ведомства было обращено внимание на «высокие цены, платимые военным ведомством за сукна», кроме того, было признано невыгодным то, что почти вся поставка мундирных и шинельных сукон для военного ведомства — темно-зеленого неворсованного, черного гвардейского и цветных неворсованных (в количестве более 2,5 миллиона аршин ежегодно, в современных мерах 1,78 миллионов метров) — отдана двум московским фабрикам Бабкиных и Ляпиных.

Государственный контролер статс-секретарь Д. Сольский во всеподданнейшем докладе императору Александру III указал на чрезмерное расходование казенных средств на сукна, а также на «подавление других фабрик» («прочие суконные фабриканты, не имея работы, оказались в крайне затруднительном положении и стали искать заказы по каким бы то ни было ценам, лишь бы не закрывать фабрики») и нежелательность зависимости военного ведомства от двух фабрикантов-монополистов. Сольский предложил уменьшить цены на закупки сукон путем проведения торгов, когда казна избирала бы поставщиков с наименьшими ценами за товар одинакового качества.

В результате система закупок была изменена. Военное министерство отказалось от последующего долгосрочного (на пять лет) контракта с Бабкиными и Ляпиными и стало заключать контракты с поставщиками сукон на основе открытых торгов (говоря по-современному, тендеров). Переход на новую систему на торгах в ноябре 1883 года, где участвовало много конкурирующих между собой фабрик, снизил цены на сукно на 30 %. На этих торгах фирма «Братья Бабкины» получила контракт на поставку цветного и черного сукна, но гораздо менее выгодный, чем раньше. Объем контракта также сильно сократился по сравнению с прежними, а цены были установлены те, которые определились в ходе торгов, то есть на 30 % ниже. Это резко подрывало производство Купавинской фабрики и уменьшало прибыли.

На фоне этой безотрадной картины положение постаревшей Матвеевой все время ухудшалось. В 1885 году Мария Ильинична для получения наличных средств перезаложила особняк на Пречистенке еще на двадцать пять лет, но к концу 1880‐х годов все равно осталась не у дел. Ей пришлось частично продать свои паи, а частично передать сыну Ивану, которому в 1897 году принадлежало 20 паев (1 %). К тому времени товарищество «Братья Бабкины» уже потеряло роль флагмана суконной промышленности. К 1892 году директором-распорядителем Николаем Баклановым и его братом, также директором товарищества Иваном Баклановым оно было доведено до грани финансового краха из‐за покупки активов фирмы «К. Бакланова сыновья». Тем самым из оборота Купавинской фабрики были выведены крупные средства.

Пользуясь своим положением председателя совета Московского Торгового банка, Н. К. Бакланов уговорил председателя правления банка Н. А. Найденова выделить кредит в 2 миллиона рублей (что, вопреки правилам, было сделано без проверки платежеспособности кредитуемой фирмы). Однако положение было настолько шатким, что кредит не помог. Как установил по архивным документам историк Ю. А. Петров, только решение Министерства финансов о выделении Госбанком ссуды в размере 900 тысяч рублей спасло от краха и фирму «Братья Бабкины», и Торговый банк.

В начале ХХ века Баклановы фактически монополизировали фирму «Братья Бабкины» — в 1904‐м их торговому дому «К. Бакланова сыновья» принадлежало 568 паев и восьми членам семьи — 215, то есть всего 783 пая из 2 тысяч, в 1911 году — 929 паев. В том же 1911 году потомкам Бабкиных принадлежали все те же 20 паев: 17 паев Ивану Матвееву и 3 пая его племяннику Сергею. В это время находившаяся почти тридцать лет не у дел 90-летняя Мария Матвеева была еще жива; решением правления товарищества ей было выделено годовое денежное пособие в размере 3 тысяч рублей. Но фактически, по мнению историка Петрова, с 1909 года контрольный пакет паев перешел к банковской группе Найденовых, заправлявших в Торговом банке и вытеснивших из дела Купавинской фабрики Баклановых после банкротства и ликвидации семейной фирмы последних.

Суммируя факты бизнес-карьеры Матвеевой, можно прийти к следующему заключению. Создание паевого товарищества не стало для бизнеса Матвеевой надежной институциональной и юридической конструкцией. Резерв этой стратегии не был долговременным и обеспечил стабильное существование фабрики «Братья Бабкины» только до конца 1870‐х годов. В 1880‐е годы старение самой Матвеевой (которой было за шестьдесят) совпало с усложнением экономической ситуации, требовавшей от предпринимателей овладения новыми навыками менеджмента, сильного юридического сопровождения бизнеса и включенности в клиентские сети возникших в 1866–1872 годы коммерческих банков. Матвеева оказалась к этому не готова — в частности, единственным источником свободных капиталов стала для нее ссуда под заклад собственного особняка. Ее растерянностью и, может быть, наивностью относительно изменившихся рыночных условий воспользовались ее партнеры Баклановы, в течение десяти лет полностью оттеснившие Матвееву от руководства фирмой.