– Надеюсь, непогода их не остановит.

– А я, напротив, очень надеюсь, что они носа из дома не высунут, – возразил Колин.

– Ох, извини. Сказала не подумав.

«Тебе не за что извиняться».

– Он наверняка испугается выводить ее под дождь.

– Пожалуй. Сейчас сыро и холодно, – согласилась Анджелина. – Ты упоминал, что она в интересном положении.

– Посмотрим, как все получится. – Надо было вести себя так, словно они теряли голову от страсти. Он никогда в жизни такого не делал и не предполагал, что такое случится.

– Я очень удивилась, что ты согласился на эту встречу. Ты ведь ничего не получаешь от сделки, но теряешь все.

– Ты так думаешь? – «Я молюсь, чтобы миссис Фарадей возненавидела этот дом, потому что одна только мысль, что я должен тебя соблазнить, убивает».

– Что ты задумал? – встрепенулась Анджелина. – Я же вижу: у тебя что-то на уме.

– Думаю поведать о работах, которые потребуются, чтобы привести дом в приличное состояние.

Анджелина уставилась на него.

– Ты это серьезно?

Ему явно удалось поразить ее.

Колин снял шляпу и положил рядом с собой на сиденье.

– Такая идея вдруг пришла мне в голову. – «По крайней мере это будет порядочно по отношению к тебе».

– У Фарадея столько сомнений, что он вернется сюда и в третий раз, – предположила Анджелина. – Мне почему-то кажется, что это результат твоих усилий.

– Он, должно быть, очень заинтересован в приобретении имения, иначе не стал бы привозить сюда жену, – возразил Колин. – Откровенно говоря, я пытаюсь придумать способ воспрепятствовать этому.

– Ты знаешь, что я поддерживаю твои притязания на поместье, но строить козни все-таки не надо.

– Даже если это означает, что я лишусь Сомеролла, а чужие люди будут топтать землю, в которой покоится моя мать?

– Я понимаю, что ты чувствуешь, – примирительно сказала она. – Но тебе самому будет плохо от этого поступка.

«Ты даже не представляешь, чем я готов поступиться, лишь бы оставить за собой Сомеролл».

– Дом и в самом деле нуждается в ремонте. В масштабных работах, ты же знаешь.

Она положила руку в перчатке поверх его ладони.

– Колин, ты меня удивляешь. Самое лучшее быть честным.

Он прищурился.

– Хочешь сказать, что сама никогда не шла на уловки, чтобы добиться желаемого?

– Только не за счет других.

Его кинуло в жар. Колин вдруг разозлился на нее. Ей ведь известно, что он распутник. Тогда почему она ведет себя настолько глупо, что доверяет ему?

– А ты попробуй все же представить, что вынуждена идти на уловки в ущерб кому-то – например, своей сестре.

Она вспыхнула.

– Как ты можешь говорить такое? Ты прекрасно знаешь, как я переживаю за свою сестру.

– Значит, для нас с тобой существуют разные правила.

– Останови карету немедленно!

– Анджелина, прости…

– Отвези меня назад в Дирфилд!

Он все испортил!

– Анджелина, успокойся.

– Даже не собираюсь. Как ты можешь быть таким жестоким?

«Тебе даже в голову не может прийти, насколько жестоко я собираюсь поступить».

– Тебе отлично известно, что я переживаю из-за Пенни.

Он поймал ее руку.

– Послушай. Это вырвалось само собой. Это дурно с моей стороны. Единственное, что мне остается, – извиниться.

– Просто ты боишься потерять Сомеролл. – Она заметно успокоилась. – Это действительно может свести с ума.

Анджелина сняла шляпку и, положив голову ему на плечо, прерывисто вздохнула:

– Я понимаю. Мне следовало проявлять больше такта.

– Пожалуйста, прости меня. – Он чувствовал себя отвратительно из-за собственного бесчестного поведения. Его так и подмывало в этом признаться, но тогда он причинит боль ей и разрушит дружбу между их семьями.

– Понятно, что Сомеролл много значит для тебя.

«Я эгоистичный ублюдок, но, клянусь, восполню это с лихвой, чтобы ты ни о чем не пожалела».

– Нет ничего плохого в том, что ты хочешь оставить дом за собой и сохранить могилу матери. Тем более что ремонт действительно требуется большой – на стенах разводы от сырости, ковры нужно заменить, мебель вышла из моды. Не надо преувеличивать недостатки, но и расхваливать достоинства тоже ни к чему.

Он стиснул зубы. «Я не заслуживаю тебя».

– Кажется, мы спорим из-за пустяков. Мистер и миссис Фарадей не появятся скорее всего.

Пока они ехали, Анджелина с удивлением обнаружила, что тоже будет рада, если Колин окажется прав в отношении Фарадеев. У нее по-прежнему оставались сомнения насчет их фиктивной помолвки. Ей хотелось схватиться за его предложение как за соломинку, потому что для нее это был шанс исправить сложившуюся ситуацию. Но главное – это стало бы подарком ее очаровательной сестренке, ради которой она готова на любые хитрости. А чтобы устроить Пенни выход в свет следующей весной в Лондоне, даже вышла бы замуж. Однако это было бы нечестно по отношению к Колину. Ни один из ее побудительных мотивов не включал его, что было неблагородно само по себе.

Раскат грома обрушился на землю. Колин держал зонт, пока они мчались к двери. Было сыро и промозгло, и Анджелина порадовалась, что на ней теплая накидка. Он отпер дверь и пропустил ее внутрь. Они скинули с себя верхнюю промокшую одежду и оставили перчатки на мраморном столике в холле.

– Пойду отнесу корзинку с едой в столовую, – сказал Колин.

– Да, спасибо.

Зеркало в золотой оправе в приемной, мраморные полы и перила сияли чистотой. Анджелина подумала, что допустила ошибку, приказав Агнес все вымыть и натереть до блеска.

Она сняла шляпку, и чувство вины покинуло свое место в ее израненной груди. Было глупо спорить с Колином по поводу Сомеролла, когда сама мысль о том, что он может потерять поместье, казалась ей ненавистной. Это единственное, что осталось у него в память о матери, помимо, конечно, кресла-качалки и детской колыбельки.

Широким шагом Колин пересек холл.

– Нам лучше расположиться в гостиной. Чувствую, что ждать придется долго.

– Насколько долго? – поинтересовалась Анджелина, пока они поднимались по лестнице.

– Прошлый раз он опоздал на час, но у него была уважительная причина.

Только они собрались устроиться в гостиной, как снизу донесся стук в дверь.

Они переглянулись.

– Визитеры пожаловали вовремя. Думаешь, это идея миссис Фарадей – проявить пунктуальность?