– Мне нравится, как пахнет твоя кожа, нравится ощущать нежность твоих шелковистых щек. – Он поймал ее взгляд. – Мне нравятся твои длинные пальцы и твои жемчужные серьги. – Он качнул одну серьгу пальцем, слегка улыбнувшись. – Мне нравится, когда ты зудишь на меня и устраиваешь со мной перепалки.

– Ты шутишь, – засмеялась Анджелина.

– Нет, мне нравится, что ты решительная и умная. – Он наблюдал за ней с каким-то озорным выражением лица. – Есть и еще кое-что, что мне нравится в тебе, но я не стану об этом распространяться.

Она фыркнула:

– Явно что-то порочное.

Колин засмеялся:

– Не скажу.

– Ну и ладно.

– Я прощен?

Анджелина нахмурилась:

– За что?

– Вот за это. – Он наклонился и страстно поцеловал ее.

Когда он провел кончиком языка по ее плотно сжатым губам, она приоткрыла их, словно приглашая к действию, одновременно надеясь, что никогда не забудет вкус этого мужчины, с которым была знакома бог весть сколько лет. Помимо того, что уже существовало между ними: ее прошлое и его беспутный образ жизни, – она желала его. Но это было нечто большее, чем просто желание. Это была шедшая из глубины потребность в нем и только в нем.

Шаг за шагом он завладевал ее сердцем. Она вспомнила, как пот струился по его лицу там, в лесу, несмотря на обжигающе холодный ветер, и резкие выдохи, когда он наносил удары топором. Она вспомнила тот день, когда Колин решил, что всем безразлично, что будет с могилой матери, и хотя он тогда стиснул зубы, ей стало понятно, насколько это ранило его. Но больше всего запало в душу гнетущее выражение его лица, когда они отчаялись найти миниатюрный портрет его матери. Ей захотелось тогда обнять Колина и сказать, что она ощущает его потерю как свою.

Анджелина не хотела признавать очевидного по известной причине и при этом прекрасно помнила его слова о том, что он объявит официально об их помолвке, как только она пожелает этого. В нем было так много всего, чего никогда не замечали другие. Колин тщательно скрывал свои душевные раны за остроумием и репутацией шалопая.

Она больше не могла отрицать того, что было у нее на сердце. Она была безумно, безоглядно влюблена в него.

В отличие от горького опыта, пережитого с Брентмуром, ей не нужно было уговаривать себя, что она вот-вот влюбится или почти влюблена в Колина. Их даже сравнивать было нельзя. На этот раз она не сомневалась в своих чувствах. У нее кругом шла голова. И вне зависимости от того, что случится – или не случится! – она поклялась себе, что никогда не пожалеет о том, что влюбилась в него.

Тонкий запах сандалового мыла словно стал его неотъемлемой частью. Ее опьянял теплый аромат, исходивший от его кожи. Не в силах сопротивляться, она ответила на поцелуй и почувствовала, как он стал более настойчивым. Наслаждаясь вкусом его губ, Анджелина запустила пальцы ему в волосы. Когда она осмелилась вернуть поцелуй, Колин ответил ей ласкающими движениями языка. Потоки желания затопили ее. Она сосредоточилась на своих ощущениях – на том, какая у него мускулистая грудь, как прерывисто он дышит, каким разгоряченным стало его тело. Но этого было мало. Анджелина распустила узел у него на галстуке, дернула за шнурки сорочки и распахнула ворот.

Колин пересадил ее к себе на колени, а она расстегнула на нем жилет и, сунув под него руку, провела по обтянутой полотном груди. В конце концов ей как-то удалось стянуть с него жилет. Выпрямившись во весь рост, он позволил ей погладить свое напряженное тело. И она ласкала его поверх сорочки, но этого тоже было недостаточно.

Засунув руку под подтяжки, она вытянула сорочку из панталон и провела руками по обнаженной коже.

– Боже праведный! Какие силы я высвободил!

Вытащив руки из-под сорочки, Анджелина притянула его голову и прижалась к губам, погладила мускулистую грудь и плоский живот. Взгляд ее был прикован к тому месту, где напряженно вздулись панталоны.

– Никогда не думал, что смогу воспламениться от одного только женского взгляда, но ты меня зажгла. – Колин снова запечатлел на ее губах долгий, влажный поцелуй. Их языки сплелись в ласках. Он подхватил ее под ягодицы и заставил подняться на цыпочки, так что его возбужденная плоть прижалась к ее животу, и у Анджелины появилась возможность касаться губами его груди.

Он поднял ее на руки.

– Колин, что ты делаешь?

– Хочу предложить тебе порочные игры.

– Тогда отпусти меня.

Анджелина заметила его властный самоуверенный взгляд и решила переломить ситуацию. Даже при том незначительном опыте, что приобрела, ей было достаточно увидеть его реакцию на ее ласки, чтобы не сомневаться в успехе.

Когда Колин спустил ее вниз по своему телу и поставил на пол, она приказала:

– Вытяни руки.

Он усмехнулся и подчинился.

Анджелина знала, что он силен как бык, но совершенно не сомневалась, что сумеет отвлечь с помощью игры, которую ему предложила.

Стянув ему запястья галстуком, она услышала смех и удивленный возглас:

– Что ты собираешься со мной делать?

– Увидишь, – ухватив за свободный конец галстука, она повела его вверх по лестнице, предупредив: – Не споткнись.

Он явно рассчитывал на иную расстановку сил, но у нее в голове родились другие мысли.

– Умираю от нетерпения узнать, что ты мне припасла.

– Веди себя хорошо.

– А что, накажешь?

Она взглянула на него через плечо.

– Только если очень попросишь.

Колин расплылся в улыбке от уха до уха, явно рассчитывая на победу в этой игре, но ей было нужно нечто большее, чем просто игра.

Войдя в женскую спальню, она подвела его к кровати.

– Что теперь, моя тюремщица?

Анджелина поднялась на цыпочки, взяла его лицо в руки и сладострастно поцеловала.

Он попытался обнять ее, но помешали связанные руки.

– Развяжи меня.

– Только если будешь хорошо себя вести.

– Да, моя госпожа!

Анджелина сняла с него подтяжки, вытащила сорочку из панталон и полностью расстегнула. Через минуту он уже стоял обнаженный по пояс. Она погладила его грудь, а потом проложила дорожку к панталонам и кончиком пальца обвела пупок в поросли черных волосков.

Он втянул воздух. В глаза ей бросилось, как мощно оттопырился гульфик у него на панталонах.

– Чего ты хочешь?

– Потрогай меня.

Она приложила руку к гульфику.

– Вот так?

Колин перехватил ее руку.

– Повернись спиной. Я расстегну застежки и распущу корсет.