Бен ничем особенно не рисковал, придя к Дзеки: теперь здесь не встретишь никого из прежних времен. Тут все изменилось: меню, оформление зала, клиентура; там, где когда-то среди консоме из спаржи и фрикасе из кролика в белом вине красовались костюмы и платья от лучших кутюрье, сегодня сидели футболки и бейсболки, поедая лук колечками да мясо на ребрышках.

— Прости, Мистер Дито, — сказал он своему визави, — я хотел угостить тебя пижонно а ля Вильруа, звучит дико, но это вкусно.

— Ничего, я предпочитаю есть то, что понятно по названию. Только, пожалуйста, не называй меня Мистером Дито, когда мы вместе.

Тот, кого в преступном мире Ньюарка называли Мистером Дито, на самом деле звался Ласло Прайор. Вернее, родился-то он как Ласло Пирош, но его родители, венгерские иммигранты, переделали впоследствии свою фамилию на американский лад. В поисках средств к существованию Ласло еще мальчишкой поступил на работу в бар Би-Би и так и остался там навсегда. Вот уже более тридцати лет он был неотъемлемой частью этого заведения, работником за все про все: уборщиком, официантом, кладовщиком, сторожевым псом и ночным сторожем. Он устроил себе в подвале лежанку и смиренно жил там между трудами и издевательствами уголовников, сделавших бар Би-Би своим притоном. Однако он никогда не приобрел бы той известности, которой пользовался в криминальных кругах, если бы не его поразительное сходство с одним из главарей, знаменитым Джованни Манцони. Благодаря этому сходству за ним и закрепилось прозвище Мистер Дито — Господин Такой же. Сам Джованни сходства никогда не замечал. Первым, кто обратил на это его внимание, был Энтони Де Бьязе.

— Джанни? А тебе не кажется, что этот официант похож на тебя?

— Да отстань ты…

— Нет, точно, прямо твой двойник! Эй, ребята, глядите-ка, вам не кажется, что этот халдей похож на шефа?

В ту ночь кошмар Ласло Прайора пошел по нарастающей.

— Ну точно, смотри, Джанни! Форма лица, нос, взгляд — прямо твой брат и всё тут!

— Да ничего подобного. Он вообще ни на что не похож, этот парень. Тощий, как фитиль, щеки впалые, кучерявый какой-то. Ты что, издеваешься?

Но Джанни ничего не мог поделать, настолько все были единодушны насчет этого фамильного сходства. Скоро оно стало предметом нескончаемых шуток, в том числе и самых непристойных. Меньше чем через полгода уже все — даже другие посетители, даже сам Би-Би, хозяин бара, — называли Ласло Прайора Мистером Дито.

— Я хотел привести тебя именно сюда, чтобы ты попробовал вкусненького, — снова заговорил Бен. — Завтра пойдем с тобой в настоящий французский ресторан, тебе надо привыкать к их кухне, старик. Увидишь, они едят всё, даже то, что ползает и прыгает. У них там даже наша еда выходит вкуснее.

— Я не умею пользоваться ножом для рыбы и в винах ничего не смыслю, — сказал Ласло.

Бен стал водить его в ресторан дважды в день, чтобы он набрал вес. Он считал, что против французской кухни никто не устоит и если уж толстеть, то от изысканных блюд с неповторимым вкусом.

— Бери все, что тебе понравится, парень, давай, не стесняйся!

Вот уже несколько дней как Бенедетто Манцони внедрял в жизнь жесткую программу, направленную на увеличение природного сходства между Ласло и его дядей Джованни, в которой набор веса был лишь первым пунктом.

— Везет же тебе, Ласло. Эх, если б только мне надо было набрать десять кило, а не сбросить, черт возьми! Мне все идет впрок, тридцати пяти еще нет, но уже вон какое пузо, я по вечерам углеводы уже давно не ем. Тебе же полтинник, а худой как щепка. Это что, у Би-Би так отвратно готовят? Или ты тратишь слишком много энергии — еще бы, ишачишь на него от зари до зари. А тебе не хотелось бы послать его подальше — раз и навсегда?

Мистер Дито только об этом и мечтал. Что могло изменить траекторию его жизни, конец которой был известен заранее: смерть до срока за прилавком с тряпкой в руке? Только случай, землетрясение. И он надеялся, что такой случай представится — и не слишком поздно. По телефону Бен произнес волшебные слова: «жизнь сначала», все заново, в другом месте, даже в другой стране, да еще с деньгами. Это требовало некоторой психологической и физической подготовки: нельзя начинать жизнь вновь, когда ты только кожа да кости.

Ласло выбрал креветки с соусом гуакамоле и гамбургер с салатом.

— Гамбургер? В свое время тут готовили лучшие в мире фриты — жареную картошку.

— Мне от жареного становится плохо.

— Да, фритюр — это то, что погубило мою матушку! Она обожала жареное, только это и ела.

Даже сэндвичи обжаривала в масле. Но у тебя-то холестерин всего один и восемь, да и желудок как у мальчика, ты просто обязан попробовать фриты от Дзеки. Сделай это в память о моей матушке.

— Но ты же сам сказал, что это уже не тот Дзеки, что раньше.

— Ты уж постарайся, а то у нас ничего не получится.

Ласло покорно вздохнул. Он начинает новую жизнь, и без жертв тут не обойтись.

— С пивом и пиццей мы эти десять кило набрали бы быстрее, — сказал Бен.

— Я с пивом — пропади оно пропадом — целый день таскаюсь, у меня от него поясницу ломит, и потом, это ведь я мою сортир после накачавшихся пивом сволочей… Нет уж, только не пиво. А пицца — это жирно, кроме той, что готовит аргентинец напротив нашего бара.

— Пиица — жирно? Да, все ясно, вот в чем проблема: будь ты итальянцем, ты бы уже давно набрал эти десять кило, Ласло принялся за крупных розовых креветок, которых он макал в чашечку с гуакамоле.

— На креветках не растолстеешь, — заметил Бен. — А гуакамоле — это из чего, из авокадо?

— А что?

— Так это же овощ. Я вот видел в меню омлет с гренками — звучит заманчиво.

— Могу я спокойно поесть, или ты будешь до конца обеда мне парить мозги?

Бен умолк и сосредоточился на своем сэндвиче с бастурмой, представляя себе Ласло после долгого процесса преображения: темные контактные линзы — чтобы взгляд был похож на черноглазых Манцони, брови пореже, волосы покороче, зачесать назад, и щеки… щеки должны быть под стать его возрасту — потолще и чуть отвислые.

— Тебя откормить — так ты станешь хоть куда. От баб отбоя не будет.

Бабы… Среди доводов, выдвинутых Бенедетто с целью подбить его на дьявольский сговор, этот, про женщин, оказался самым коварным и самым убедительным. Ласло — настоящая ломовая лошадь — не знал женщины с того самого дня, когда впервые переступил порог проклятого бара. Единственное женское общество, которое он видел, были посетительницы, а от них что услышишь? Налей нам еще по стаканчику, Мистер Дито или У тебя нет спичек, Мистер Дито? Или еще хлеще: Этот жирный дальнобойщик совсем меня затрахал, позови-ка Би-Би, пока я сама ему морду не набила. Сказав на полном серьезе, что он еще сможет нравиться, Бен нажал на нужную кнопку.

— И потом, во Франции ведь полно француженок — сам увидишь.