— Ты уже уезжаешь? — спросила она голосом, обворожительная хрипотца которого едва не заставила его вновь забраться в постель.

— Да, — ответил он. — Мне не нравится, что приходится оставлять тебя одну, но Саймон должен узнать о том, что ты видела в своем сне.

— Я понимаю. Со мной все будет хорошо.

— Ты ведь сможешь спрятаться, если поблизости кто-то появится?

— Да, я научилась этому еще десять лет назад. Не беспокойся. Поезжай, может, Саймону пригодится то, что я видела.

Он открыл было рот, собираясь сказать, что не может не волноваться, оставляя ее одну, но слова застряли у него в горле. Торманд неожиданно осознал, что научился быть осторожнее в своих высказываниях, дабы не дать женщине повод расценить его слова как обещание или намек на глубокие чувства. И хотя ему совсем не хотелось быть с Морейн таким осмотрительным, требовалось некоторое время, чтобы избавиться от этой привычки. Торманд нагнулся, поцеловал ее и направился к двери.

— Отдыхай, моя милая. Ты много работала и очень устала. Тебе нужно отдохнуть, чтобы восстановить силы.

— Ха. Я уступила лишь затем, чтобы твое бедное мужское достоинство не было в синяках.

Он засмеялся и поспешил оседлывать лошадь. Морейн вздохнула и перекатилась на спину, бездумно рассматривая потемневший потолок их убежища. Ее тело все еще гудело от полученного удовольствия, и ей совсем не хотелось выбираться из постели. Торманд, конечно же, заслужил свою репутацию искушенного любовника, но с каким бы удовольствием она забыла о том, каким образом он достиг такого умения.

Она любит этого распутника! Нора была права не только в этом. Когда Торманд оставит ее, ей придется испытать боль, равной которой она еще не испытывала, но печаль не опустошит ее душу. Ведь у нее останутся воспоминания — прекрасные, наполненные радостью и удовольствием. Она вздохнула и закрыла глаза. Хотя, возможно, эти воспоминания лишь заставят ее сердце болеть еще сильнее.

Когда Саймон наконец вышел к Торманду, у него был вид совершенно не выспавшегося человека, хотя Торманд, приехавший затемно, сидел в зале уже два часа, не желая будить друга так рано. У него было достаточно времени все обдумать, и ему совсем не понравились выводы, к которым он пришел в результате своих размышлений. Но как бы ни хотелось ему начать разговор, он терпеливо ждал, а слуги тем временем накрывали на стол. К его удивлению, несколько минут спустя в зал вошли столь же сонные кузены. Ни слова не говоря, они начали усаживаться.

— Вы что, все-таки решили остаться здесь? — спросил Торманд.

— Только на одну ночь. Было слишком поздно, чтобы возвращаться домой, да и дом Саймона был ближе, — отозвался Харкурт. — Поверишь, не было сил проехать даже сотню ярдов.

— Так вы провели ночь в поисках? — Торманд, которому не довелось принять участие в выслеживании преступников, вздохнул.

— Больше наблюдали, не попытается ли кто-нибудь проскользнуть в дом, где осталось тело.

— Почему ты здесь? — спросил Саймон. — Что-нибудь случилось?

— Морейн приснился очередной сон, — ответил Торманд, не притронувшись к еде. — Она говорит, что сны становятся отчетливее.

— Ага, значит, есть кое-что, что могло бы нам помочь.

Торманд передал им рассказ Морейн. Сейчас, повторяя его вслух, он почувствовал еще большую уверенность в своих выводах, которые сделал в ожидании Саймона. Теперь он был твердо уверен: Морейн не солгала ему, хотя и не рассказала всего, возможно, потому, что не хотела волновать.

Харкурт чертыхнулся.

— Значит, снова придется объезжать всю округу в поисках этой хижины.

— Надо искать такую, где есть овцы, а крыша покрыта соломой, — сказал Торманд.

— Это существенно сужает круг поисков, — заметил Беннет.

— Я мог бы… — начал Торманд.

— Нет, — сказал Саймон, — хватит того, что ты приехал сюда. Не исключено также, что убийцы следят за моим домом и попытаются узнать, куда ты поехал. Ты можешь привести их к Морейн, а они ведь жаждут ее смерти.

— Я знаю. Эта женщина прямо говорит об этом в ее снах. Морейн кажется, что эта тварь каким-то образом проникла в ее разум.

— Возможно, так оно и есть. Мы мало знаем о таких способностях. Тебе известно гораздо больше, но, готов поспорить, и ты не знаешь всего, хотя бы потому, что твои способности гораздо скромнее, ведь тебе не снятся вещие сны.

— Ты действительно считаешь, что у меня есть такие способности?

— Без сомнения. Ты очень неплохо улавливаешь скрытые эмоции, словно чуешь их в воздухе.

Торманд некоторое время обдумывал его слова, испытывая странное желание возразить другу, несмотря на то что раньше ему не раз доводилось демонстрировать перед ним свои способности, затем медленно кивнул:

— Наверное, ты прав. Я просто никогда не считал это умение настоящим даром.

— И напрасно…

— Многие Мюрреи обладают таким даром, — сказал Харкурт. — Например, мой отец всегда чувствует приближающуюся опасность. Говорит, что это не раз спасало ему жизнь. Иногда я тоже ощущаю ее приближение. Очень полезная особенность. Не такая сильная, как у женщин нашего клана, но весьма необходимая.

— А я-то думал, что ты таскаешь меня за собой, потому что я сообразительный парень, — протянул Торманд, улыбаясь Саймону.

Саймон улыбнулся в ответ:

— Это так и есть, уж потешу твое непомерное тщеславие. Тем не менее скажу еще: ты способен по-особому смотреть на вещи, а это может быть очень полезным.

— Хотя и не таким полезным, как сны и видения Морейн. Она удивлялась, почему ты не дал ей очередную заколку.

— Я думал об этом, но потом мы обнаружили Эдварда Маклина и у нас появился след. И он медленно ведет меня к убийцам, поэтому я и не хотел, чтобы девушка вызывала новое видение. Теперь у меня есть имя — Ада, — и след становится еще более ясным. Я склонен думать, что ее зовут именно так, хотя не могу сообразить, что склоняет меня к этому. Мне трудно понять, каким образом она, будучи замужем за Эдвардом, смогла остаться практически неузнаваемой, а значит, нам еще предстоит найти того, кто мог бы вспомнить ее имя и внешность. — Он нахмурился. — Я, к сожалению, не могу этого сделать, хотя всегда гордился своей способностью подмечать все, даже самые мелкие и незначительные детали.

— Никто не может видеть все. Может быть, тот факт, что никто не замечал ее, лишь подпитал безумие этой женщины.

— Возможно. По крайней мере одно мы знаем определенно: ее сообщника-исполина зовут Смолл Ян. Информация получена из очень надежного источника. Сейчас нам важно знать, кто станет следующей жертвой. Трудно предотвратить убийство, если не знаешь, кого собираются убить.

Торманд отхлебнул эля и объявил:

— Я думаю, что жертва, которую Морейн видела в этот раз, — она сама. — Он кивнул в подтверждение своих слов. — Она этого не сказала, но пока я ждал тебя, Саймон, я тщательно обдумал то, что она говорила и как ответила на вопрос о следующей жертве.