у самого в душе засело нехорошее предчувствие. Катков прав. Не успел утихнуть резонанс с серийными убийствами, как произошло ЧП тоже масштаба немаленького. Смерть заместителя прокурора города, это далеко не рядовое убийство… Что за проклятие лежит на моем городе? Кому помешал Дубов? Мне во что бы то ни стало захотелось докопаться до истины. Почему-то меня не покидало свербящее чувство, что убийство Дубова как-то связано со мной. По крайней мере, с моим попаданием в это время. Неужели я изменил ход истории – больше, чем мог бы предположить? Ладно… Как сказал Никита Егорович, на месте разберемся.

***

Соня повисла у меня на шее прямо в аэропорту Новоульяновска:

— Андрюша, я так соскучилась! Как долетел? Ты голодный?

Я подхватил ее, хотел расцеловать, но, уловив пристальные взгляды коллег (особенно жег спину взгляд Светы, я нутром ощущал, как она хмурится), поставил свою девушку на мрамор крыльца и лишь скромно коснулся губами ее порозовевшей щеки.

Теперь уже хмурилась Соня:

— Ты что меня не целуешь? Чмокнул в щечку, как сестру.

— Познакомься с моими коллегами, — поспешил я перевести разговор в другое русло. — Никита Егорович, Алексей и Света.

— Очень приятно. Соня, — улыбнулась она присутствующим, задержав взгляд на психологине, громко добавила, стиснув мою руку и прижавшись к моему плечу: — я невеста Андрея.

— Взаимно приятно! — улыбчиво закивал Горохов. — Андрей не рассказывал, что у него такая такая красивая невеста. Он вообще не говорил, что есть невеста.

— Он мне тоже не рассказывал, что у него есть такие коллеги, — Соня зыркнула на Свету, чуть прищурившись, но через мгновение взяла себя в руки, нацепив маску радушия.

— И это правильно, — вступился за меня Горохов, — дела домашние никак не должны пересекаться с рабочими.

— Но теперь, похоже, пересеклись, — процедила Соня и покосилась на статную психлогиню в летнем красном платьишке из крепдешина в советский горошек. Незатейливый наряд сидел на ней, как назло, очень сексуально. Подчеркивая талию, слегка оголяя соблазнительные ямки французских коленок и чуть приоткрывая грудь – в меру дозволенности. Модница, что сказать. Умеет себя подать, не то что большинство советских женщин. Хотя в этом их винить никак нельзя. До начала 60-х считалось, что в СССР вообще моды нет. И, в отличие от секса, ее действительно не было. Потом в Общесоюзный дом моделей одежды пришел работать амбициозный и трудолюбивый паренек Славик и доказал, что мода в СССР все-таки существует. Он был первым мужчиной в зарождающемся советском модном бизнесе, и ему удивительным образом удалось адаптировать передовые западные идеи (о которых общественность узнала в пресловутом 1957 году, после фестиваля молодежи и студентов) под “союзную” действительность.

Он стал нарасхват у советских звезд, его заметили и пригласили костюмером-модельером на съемки “Ивана Васильевича”, что хотел профессию поменять. Зайцев не оплошал и состряпал из героини Зиночки звезду советской моды, тем задав нужные тенденции. Практически сразу после премьеры фильма яркие платья с геометрическими принтами и белые брючные костюмы стали трендом номер один, а за босоножками и зонтиками-тростью до сих пор советские граждане охотятся.

Судя по всему, Светино платье сшито на заказ. Выпустить в массовое производство модели, разработанные советскими дизайнерами, невозможно. Заводы легкой промышленности клепают продукцию по накатанной и ничего не хотят менять. Старое оборудование всех устраивает, а отсутствие конкуренции поставило на поток производство незатейливых унифицированных моделей. Плановая экономика вкупе с идеологией выработали постулат — советский человек должен выглядеть скромно и просто. Мода существовала, но она не стала общедоступной.

Соня с завистью (а может, это была и не зависть вовсе) поглядывала на Светино платьишко. Я даже немного разозлился на психологиню. Могла бы и попроще что-нибудь надеть для перелета. Какой-нибудь бесформенный спортивный костюм, например. Но сегодня жарко. Август в Новоульяновске выдался мягкий и теплый. Только Катков и Горохов, как всегда, парились в своих неизменных костюмах из шерсти мериноса, хотя, судя по цвету, сделаны они были из мышек.

Нас встретил еще и Погодин. Он подошел чуть позже. Начальник УВД Новоульяновского горисполкома отрядил ему служебную “Волгу” для такого случая.

— Здравствуйте, Никита Егорович! — Федя в первую очередь бросился трясти руку следователю, будто не я его лучший друг, а он. — Рад, что вы вернулись в наш город!

— Не могу сказать тоже самого, Федор Сергеевич, — нахмурился Горохов. — Повод для возвращения совсем невеселый.

— Да. Глеб Львович был уважаемым человеком в городе, — кивнул Федя. — Жаль его.

Но лицо Погодина не омрачилось. Ему очень импонировало, что Горохов помнит его по имени и отчеству, хотя почти два года уже прошло.

Наконец, Федя подошел ко мне, мы обменялись крепкими рукопожатиями.

— Ты что сияешь, как люстра? — спросил я.

— Ну, как же? — пожал тот плечами. — Вместе опять работать будем. Ты же попросишь, чтобы меня к вам прикрепили? Да? Как в прошлый раз.

— Конечно, только оно тебе надо? Ты сейчас по какой линии инспектор розыска?

— По кражам, — вздохнул Погодин. — Понимаю, что сложно будет по убийству работать. А потом вы уедете и куча висяков имущественных по моей линии накопится и бумажек всяких, что разгребать придется, но все равно с вами хочу…

— Добро, я бы обиделся, если бы ты так не сказал, — улыбнулся я.

Соня тоже особо не расстроилась из-за смерти авторитетного законника. Лично она его не знала, а только радовалась моему прибытию.

Погодин отвез группу в гостиницу “Октябрь”, а мы с Соней поймали такси и выдвинулись в мою общагу.

— Я вина купила, — шепнула Соня, прижавшись ко мне на заднем сиденье авто. — Карабахское белое. Бутерброды со шпротами сделаю и салат какой-нибудь на скорую руку.

— Из плавленого тертого сыра с чесночком и яйцом можно, — предложил я. — Обожаю такой.

— Точно, — Соня чмокнула меня в щеку. — И гренки пожарю. Из батона белого они вкусные получаются. Надеюсь, тебе не надо сегодня на работу?

— Вечер наш, — успокоил я ее. — Завтра с утра Горохов нас собирает.

***

Разместили нашу группу традиционно в восьмом кабинете УВД, нещадно выселив оттуда Погодина с напарником. Областная управа хотела отрядить нам пару смышленых инспекторов розыска в помощь, но Горохов отказался, сказал, что нечего в кабинете толкаться, что мы вчетвером привыкли работать. Однако Погодина по моей просьбе взять согласился. Помнил его как