«Интересно, – подумал он, – зачем такое читать».

– А как девочки?

– Отлично.

– А Штефан?

– Он взял с меня обещание, что ты зайдешь к нему в комнату и поцелуешь, пожелав спокойной ночи.

– Я не хочу будить его.

– Ты его и не разбудишь. Просто зайди и поцелуй в голову.

– Если я не разбужу его, то какая разница, зайду я или нет. Утром я скажу ему, что поцеловал его, когда он спал, и он об этом никогда не узнает.

Ева закрыла книгу и впервые с того момента, как он вошел в комнату, посмотрела на мужа.

– Ты выглядишь ужасно, Герхардт. Должно быть, ты голоден. Пойди приготовь себе что-нибудь.

Он пошлепал на кухню. «Пойди приготовь себе что-нибудь». Он не помнил, когда в последний раз Ева предлагала ему что-либо приготовить. Он ожидал, что когда сексуальная близость исчезнет, на ее месте появится нечто другое, вроде, например, удовольствия от совместной домашней еды. Но с Евой это было исключено. Сначала она заперла на цепь дверь к своему телу, затем – к своему расположению. Петерсон жил в своем доме, как на острове.

Он открыл холодильник и принялся перебирать полупустые лотки из ресторанов в поисках хоть чего-то, что не испортилось или не покрылось седой бородой плесени. В одной засаленной картонке он обнаружил золотой слиток – макароны с беконом под плавленым сыром. На верхней полке позади лотка с зеленым сыром лежали два яйца. Он разбил их и разогрел макароны в микроволновой печи. Затем налил себе большой бокал красного вина и вернулся в спальню. Ева полировала ногти на ногах.

Он тщательно разделил еду, чтобы всякий раз, как откусываешь кусочек яйца, в рот попадали и макароны с беконом. Ева считала эту привычку нудной – частично поэтому он так и делал. По телевизору шел еще больший бедлам. Друзья убитых преступников мстили теперь за смерть своих товарищей, убивая полицейских детективов. Еще одно подтверждение теории герра Гесслера, что жизнь идет кругами.

– Штефан завтра играет в футбол. – Она подула на ногти на ногах. – Ему хотелось бы, чтобы ты пошел на матч.

– Я не могу. Кое-что случилось в офисе.

– Он будет огорчен.

– Боюсь, ничего не могу тут поделать.

– Что такого важного в твоем офисе, что ты не можешь пойти посмотреть, как твой сын играет в футбол? К тому же ничего важного никогда не происходит в этой стране.

«Мне же надо организовать убийство Анны Рольфе», – подумал он. Интересно, как она отреагировала бы, если бы он произнес это вслух. Он даже подумал, что надо это сказать – просто для проверки, чтобы посмотреть, слушает ли она, что он говорит.

Ева кончила красить ногти и снова погрузилась в чтение романа. Петерсон поставил пустую тарелку и вилку с ножом на ночной столик и выключил свет. Не прошло и минуты, как Шульце влетел в дверь и начал слизывать остатки яйца и жира с драгоценных, расписанных вручную фарфоровых тарелок Евы. Петерсон закрыл глаза. Ева лизнула кончик указательного пальца и перевернула страницу.

– Как было в Берне? – спросила она.

Весть о мрачном настроении Англичанина быстро распространилась по маленькой долине. В рыночный день он молча шагал по площади поселка, безрадостно выбирая оливки и сыры. По вечерам он сидел со стариками, но избегал вступать в беседу и отказывался участвовать в игре в були, несмотря на то, что это затрагивало его честь. Англичанин был настолько занят своими мыслями, что, казалось, даже не замечал мальчишек, гонявших на скейтбордах.

Да и ездить он стал много хуже. Видели, как он мчался по дороге через долину в своем потрепанном джипе на неслыханной скорости. В какой-то момент он вынужден был свернуть, чтобы не наехать на несчастную козу дона Касабьянки, и слетел в канаву у дороги. Вот тут уж в дело вмешался Антон Орсати. Он рассказал Англичанину о постыдной вражде, которая вспыхнула между двумя соперничающими кланами по поводу случайной смерти охотничьей собаки. Четыре человека умерли, пока наконец не был заключен мир, – двое из них от рук taddunaghiu Орсати. Произошло это сто лет назад, но Орсати подчеркнул, что и по сей день следует извлекать из этого урок. Его умелое использование истории Корсики сработало идеально, как, впрочем, он и знал. На другое утро Англичанин принес Касабьянке большой окорок ветчины и извинился за то, что напугал его козу. После этого он стал заметно медленнее ездить.

Тем не менее что-то было явно не так. Несколько мужчин с площади были так этим озабочены, что отправились к синьядоре.

– Он уже некоторое время не бывал тут. Но когда он приходит, можете не сомневаться: я вам, шакалам, не выдам его тайн. Этот дом все равно что исповедальня. А ну вон отсюда! – И она прогнала их концом швабры.

Один только дон Орсати знал источник мрачного настроения Англичанина. Это было задание, какое он выполнил в Лионе, – швейцарский профессор по имени Эмиль Якоби. Убийство этого человека оставило шрам в сознании Англичанина. Дон Орсати предложил Англичанину девочку – прелестную итальяночку, с которой он познакомился в Сан-Ремо, – но Англичанин отказался.

Через три дня после возвращения Англичанина из Лиона дон Орсати пригласил его на ужин. Они поели в ресторане недалеко от площади, а потом гуляли рука об руку по узким улицам темного поселка. Дважды из окружающего мрака появлялись какие-то селяне, и дважды они быстро поворачивали в обратном направлении. Все знали, что когда дон Орсати ведет приватную беседу с Англичанином, лучше тут же уйти. Вот тогда дон Орсати сказал Англичанину про задание, которое надо выполнить в Венеции.

– Если ты хочешь, чтобы я послал туда кого-нибудь другого из парней…

– Нет, – быстро произнес Англичанин. – Я это сделаю.

– Ты уверен?

– Да.

– Я надеялся, что ты так скажешь. Никто другой по-настоящему не способен выполнить такую работу. К тому же я думаю, тебе будет приятно это задание. Существует долгая традиция нашей работы в Венеции. Я уверен, что само местонахождение вдохновит тебя.

– Я убежден, что вы правы.

– Там есть у меня друг по имени Россетти. Он окажет тебе всякую помощь, какая понадобится.

– У вас есть досье?

Только человек, такой могущественный, как Антон Орсати, мог оставить досье на двух людей, которых он планировал умертвить, на переднем сиденье машины, но такова была жизнь в корсиканском селении. Англичанин прочел его на площади, при свете фонаря. Когда он открыл вторую папочку, в глазах его промелькнуло узнавание, что даже Орсати сумел заметить.

– Что-то не так?

– Я знаю этого человека… знал его в другой жизни.

– Это проблема?

Он закрыл папку.

– Вовсе нет.

* * *

Англичанин долго не ложился спать, а сидел и слушал пленку, которую он забрал из квартиры профессора в Лионе. Затем он прочел вырезки и некрологи, которые он собрал на газетных сайтах в Интернете, после чего просмотрел досье, которое только что вручил ему Антон Орсати. Проспал он всего несколько часов; затем еще до зари положил маленькую сумку в свой джип и поехал в селение.