– Чудные вещи ты говоришь! – оценил старик мою тираду. – Но на невменяемого всё-таки похож мало.

– Можно ли мне задать вопрос? – вконец обнаглел я.

– Можно.

– Откуда у вас такая уверенность, что это невозможно? Вы пробовали?

– Нет, конечно! Никому никогда и в голову такое не приходило… И главное, зачем?! Лошади не роют норы, а крокодилы не летают – таков замысел богов, нам ли его менять?

– Менять, конечно, не надо, – охотно признал я, – но попытаться понять, понять более правильно, более тонко!

– Что ж, это интересная мысль, – признал старик. – Надо будет обдумать её: не менять, но понять… Может быть, и Сар-ра из тех, кого кормили и учили?

– Безусловно!

– Что ж, становится всё интересней! – Азартно потёр ладони старик и обратился к Саре: – Ты долго ещё будешь молиться, женщина?

Только теперь я заметил, что моя спутница сейчас ничего вокруг, наверное, не видит и не слышит. Сосредоточенно прикрыв глаза, она что-то беззвучно бормочет, едва шевеля губами. «Да ведь она на связи с лушагом! – догадался я. – Только смогут ли эти мирные роботы нам чем-то помочь? Впрочем, мы ещё очень мало знаем их возможности…»

Вместо ответа Сара взмахнула рукой: дескать, погоди ты, не до тебя мне! По отношению к всемогущему начальнику, по-моему, это было в высшей степени невежливо. Если не сказать – рискованно. Старик правильно понял жест и перевёл изумлённый взгляд на меня. Я же смущённо улыбнулся, пожал плечами и чуть развёл руками – а что, мол, я могу поделать?!

Наконец Сара улыбнулась, облегчённо вздохнула, полностью открыла глаза и уставилась на Помощника:

– Так это вы здесь главный начальник, да?

– Нет. Но от меня многое здесь зависит. Поэтому вопросы буду задавать я. А ты, уж будь добра, отвечай.

– С какой стати?! – возмутилась моя спутница. – Я что, к вам просилась? По какому праву нас сюда приволокли? Мы что-то украли, сломали, кого-то убили? Мы вообще здесь проездом и случайно! Мы даже границу вашу нелегально не пересекали! А с нами обращаются как с преступниками! Да если бы…

И пошло и поехало – женщины это умеют. Мужчины тоже, но редко. Мне оставалось лишь трепетать: «Почему же ей не приходит в голову, что эту её голову легко могут срубить бронзовым мечом – просто, чтоб не орала?»

При этом я смотрел на старика и не переставал удивляться его самообладанию. Вначале он явно испытал прилив гнева, но быстро справился с ним, стал усваивать новый опыт и удивляться – и такое, оказывается, бывает! Он дождался, пока Сара выдохнется, и подал голос:

– Что ж, – кивнул он мне, – её поведение отчасти доказывает твою правоту. Но не уверен, что такое нам нужно.

– У нас говорят, что умный учится на чужих ошибках, а дурак на своих, – сказал я.

– У нас тоже так говорят. Но это мало помогает.

После некоторого размышления, старик вновь обратился к Саре:

– Кажется, ты что-то говорила о наших людях? Тебе не понравилось, как они живут, да?

– Чему тут нравиться?! – Сара вновь завелась с полоборота. – Вы забираете у них весь урожай, а потом их же зерно им и выдаёте – благодетели! Между полевыми работами перерыв, так вы заставляете мужиков камни таскать! Только чтоб не дать им жить спокойно со своими семьями! А всё…

– Остановись, женщина! Ты сказала уже достаточно! – В голосе старика вдруг прорезалась такая властность, что не подчиниться ему было невозможно. И Сара замолчала, как будто подавилась словами. – Тебе не нравится положение нашего народа – я правильно понял? А каким оно должно быть? Расскажи мне и, может быть, я облегчу участь несчастных тружеников.

«Это неслабый ход! – мысленно признал я. – Критиковать и ругаться каждый может (наша перестройка это хорошо показала), а вот предложить что-нибудь дельное – это всегда проблема. Не говоря уж об исполнении…»

Сара слегка смутилась, но быстро оправилась:

– Надо отдать в собственность землю тем, кто на ней работает! А государство пусть собирает налоги. И на эти налоги содержит суды, армию, чиновников и что там ещё требуется!

– В древности такое было, – снисходительно улыбнулся Помощник. – Каждой семье принадлежал участок земли. Но добровольно платить налоги никто не хотел, подчиняться власти тоже. Земля в разных местах плодоносит по-разному, и семьи растут по-разному. Если мне мало, то почему не отнять у соседа часть земли или собранного урожая? А если не отнимать, то где взять землю для новых и новых семей? Когда целины не осталось, началась всеобщая смута, и пролилось много крови.

– Тогда, – не сдавалась Сара, – отдать землю общинам. Пусть они сами промеж себя разбираются, а государству платят налог – от всей деревни сразу. Наши крестьяне жили так сотни лет!

– И такое было, – кивнул старик. – Оказалось, что ни год, то неурожай, платить нечем! Полевые работы у нас длятся недолго, а что делать всё остальное время? Наварят в деревнях пива и празднуют что-нибудь. И празднуют, и празднуют… А работы, нужные для всех – дороги, каналы – никто выполнять не хочет. Надо заставлять, а в ответ – бунт. Зато когда действительно недород, то все просят зерна в долг. Или бунтуют. Или деревня встаёт на деревню. И опять льётся кровь…

– Тогда… Тогда… – Сара то ли на самом деле растерялась, то ли опять вступила в мысленный контакт с лушагом. Спасло положение то, что старик, похоже, тоже слегка отключился от действительности и начал говорить как бы сам для себя, не глядя на нас:

– То, что ты видела – это не проявление чьей-то злой воли. Это лучшее устройство общества, к которому мы пришли методом проб и ошибок. Скажу по секрету: я вовсе не уверен, что нашим богам нужны такие громадные храмы. Но люди должны работать. И они их строят. Иначе они уничтожат всякую власть и начнут рвать друг другу глотки.

Повисла пауза. Мне показалось, что беседу всё-таки надо как-то поддерживать, пока не последовал приказ нас казнить или бросить в темницу.

– Вы, конечно, правы, господин. По опыту моего родного мира… В общем, всё дело в людях. А они меняются медленно и неохотно. Каковы подданные, такова и власть – обычно они соответствуют друг другу. Если соответствие нарушается, то… То кому-то приходится измениться. В нашем мире есть несколько стран, где все сыты, хорошо работают и налоги платят практически добровольно. Причём платят честно, даже если есть возможность сжульничать. Но путь к такому состоянию общества долог, мучителен и… кровав.

– В таком обществе все счастливы, нет войн и насилия? – вскинул седую бровь Помощник.

– Увы, всё равно находятся недовольные, но довольных всё-таки значительно больше. А войны и насилие… Да, есть – никуда они не деваются. Только масштаб другой.

Старший Помощник посмотрел на солнечные часы, вздохнул и начал «закругляться»:

– Надеюсь, в следующий раз ты расскажешь мне, что такое «масштаб», – сказал он и после паузы добавил: – Что ж, вы убедили меня. Думаю, наша дружба будет долгой и взаимно полезной. Осталась одна формальность. Нужно убедиться в том, что вы говорите мне правду и только правду.