Тут она концом сабли завлекла-таки дрожащего Боба поближе к себе, и плоскостью клинка поочерёдно коснулась сначала правого, а затем и левого плеча новоявленного сэра. Все окружающие, за исключением нас с герцогиней, повались на колени, выказывая преданность и уважение новому господину. Сам Боб, ещё толком не осознавая смысл произошедшего таинства, но подсознательно ощущая его важность, втянул живот и, выпятив вперёд могучую грудь, постарался придать своей позе подобие величия, так неожиданно свалившегося на него – недавнего простого стражника.

– У тебя уже есть план? – Спросила меня Изабелл, стоя рядом с тихо гудящим терминалом, абсолютно спокойная и сосредоточенная.

План у меня уже не только был, но и начал работать с того момента, как мне удалось доказать леди необходимость её командировки на Землю и шумного обряда посвящения Боба в дворянское звание. А зародился этот план в моей голове и того раньше – ещё в замке её брата Стивена. Теперь же роли были мною распределены. Но, как всегда, самым слабым звеном представлялось качество игры актёров.

Со стороны может показаться, что я только напрасно усложняю, что я спокойно и быстро могу и без всяких помощников добиться своей цели. Однако теперь уже это дело превратилось из простого исполнения условий контракта в моё личное, как и в их личное тоже. Просто уничтожить поддонка Генри Монтгомери, теперь уже было мало. Этот мир необходимо полностью очистить от занесённой им скверны.

– План есть, – успокоил я девушку, не желая быть многословным. – Ты предупредила свою служанку по поводу нашего лорда Роберта?

– Не волнуйся, – улыбнулась Изабелл, – Нелли не отойдёт от него не на шаг, и в течение ближайших суток Бобу не придётся много пить. Надеюсь, что и ты, в свою очередь, достаточно глубоко внушил ему его задачу. Он нас не подведёт?

– У парня есть множество недостатков, – согласился я, – но есть и несомненное достоинство, которое он не раз за последнее время продемонстрировал нам на деле – он готов умереть за того, кого считает своим другом и благодетелем. Да и не такая уж сложная роль ему отведена! Он не подведёт, если останется хоть немного трезв.

Мы дружно засмеялись – леди в строгом деловом костюме и жалкий оборванец в истрёпанной и грязной одежде местного городского жителя. И её смех ещё звучал где-то под сводами покоев герцогини, когда сама она уже исчезла в сиянии портала перехода.

Теперь и мне пора было начинать работать. При этом мои ближайшие действия представлялись мне гораздо менее опасными, чем встреча Изабелл с девятью вестниками смерти.

С такой мыслью я шёл через замок, в котором на каждом шагу кипела работа. Воодушевлённые одержанной победой и появлением нового господина, женщины наводили повсюду порядок. Они выметали, отскребали и отмывали все следы пребывания в замке отряда наёмников герцога Генри, возглавляемого таким многоликим, как оказалось, парнем Джоном – сыном убитого мной в честном поединке вестника. Что удивительно, мне на глаза попадались не одни только служанки, но и довольно много стражников, отводивших стыдливо взоры при моём приближении. А мы считали, что все защитники замка перебиты захватчиками… Теперь стало очевидно, что большая их часть просто попряталась по укромным щелям, пережидая напасть. И я не осуждал их. Благодаря принесённому на эту землю злу они были просто испуганы невиданным оружием захватчиков и их жестокостью.

Мой путь лежал через двор прямо к тому сараю, за которым мы с Изабелл оставили труп первого убитого солдата. Я надеялся, и, как оказалось, не зря, что его ещё не нашли и не похоронили вместе с остальными. А то пришлось бы разрывать могилу, а это не только неприятно, но и неэтично. Но мне повезло – парень лежал там же, где я убил его.

Пришлось повозиться. Если вы когда-нибудь в одиночку раздевали мёртвое тело, облачённое в военную форму со всеми её ремешками и глупейшими застёжками, то вы меня поймёте. К тому же форма мне нужна была целой и чистой. Поэтому, справившись, наконец, со своей задачей, и оставив покойного Антона лежать в одних трусах и носках, я, подхватив обеими руками его одежду и амуницию, направился в сторону прачечной. Тут же, остановив первую попавшуюся мне на глаза женщину, приказал от имени лорда Роберта:

– Вот это срочно постирать, зашить и высушить. Лично принесёшь в покои герцогини! И поторопись, времени у тебя полтора часа.

– Господин, – позволила себе заговорить со мной служанка, – так быстро одежда не высохнет.

– Суши у огня в кузне, – посоветовал я, – впрочем, если она всё ещё будет оставаться влажной к назначенному сроку, ругать тебя я не стану – досохнет на мне. Но к назначенному сроку форма должна быть там, где я сказал. И хватит разговоров! Не теряй зря время. Бегом! – Заорал я так, что в нашу сторону обернулись все, кто в эту минуту оказался во дворе.

Женщина поклонилась, приняла от меня окровавленную форму наёмника, и так припустила бегом к входу в прачечную, словно я огрел её кнутом по широкой упругой заднице. Я же направился к хозяйственным дверям в задней части замка, надеясь подкрепиться чем-нибудь на кухне. А потом , прежде чем выходить на охоту, рассчитывал вздремнуть часок на осиротевшей кровати такой далёкой теперь Изабелл.

В кухне я застал лорда Роберта, который в сопровождении Нелли, не отходившей от его светлости ни на шаг, лично дегустировал готовящуюся пищу. При этом он проявлял полное равнодушие к раздражению шеф-повара, не привыкшего к такому, как ему казалось, оскорбительному недоверию к качеству его стряпни со стороны властвующих особ. И я искренне посочувствовал ему, глядя, как Боб макает свои жирные пальцы в кастрюльку с ароматным соусом, а потом облизывает их, причмокивая от удовольствия. Есть сразу расхотелось. Однако Боб уже заметил меня и, широко, хотя и смущённо улыбаясь, указал на кастрюльку:

– Очень вкусно! Хотите попробовать?

Мне гораздо более в этот момент хотелось залепить ему оплеуху, но я, разумеется, сдержался. Ибо подрывать авторитет новоиспечённого лорда в присутствии его подданных ещё больше, чем он подрывал его сам своим мужланским поведением, сейчас было нельзя. Поэтому, я ограничился свирепым взглядом, сопровождаемым, однако, улыбкой, от которого Боб слегка попятился, чуть не усевшись на раскалённую плиту, и пожеланием приятного аппетита. Затем, вспомнив, что в комнате Изабелл на столике у кровати стояла небольшая ваза с печеньем и фруктами, я, захватив по пути кувшин с вином, поспешил наверх.

Войдя в покои, я не стал запирать за собою тяжёлую дубовую дверь, а просто притворил её. Мгновенно скинул с себя превратившуюся в лохмотья некогда дорогую и добротную одежду, я с удовольствием ополоснул лицо, шею и руки из большого розового керамического умывальника. И лишь ощутив приятную прохладу, наполнил вином бокал, взял из вазы самое большое и красивое яблоко и завалился на пуховые подушки. Постель ещё продолжала хранить аромат Изабелл.

Уже проваливаясь в сон, я отметил для себя, что терминал остаётся включённым и настроен на приём. Его лёгкое жужжание действовало лучше любого снотворного. Через мгновение я уже крепко спал, оставив, как всегда, бодрствовать свои чуткие слух и обоняние. И надо ли говорить о том, что снилось мне, лежащему в спальне Изабелл, в её постели, посреди её замка, рядом с жужжащим терминалом, через который она так недавно меня покинула! Таких снов я не видел уже сорок лет, с тех пор, как вместе с моим миром погибли моя жена и дети.