— Давай просто добавим это на твой счет, к тому моменту, когда пора будет вносить последний платеж.

* * *

Амара знает, что в тот же миг, когда она шагнула в небольшой вестибюль, где Филос и Ювентус ждали ее, Филос заметил ее волнение. В его широко раскрытых глазах читается сонм невысказанных вопросов, и ей ничего не остается, кроме как отвернуться.

Они покидают помещение, спускаются по узкой лестнице и выходят на улицу. Амара и Филос по-прежнему ничего не могут сказать друг другу, и напряженное молчание нарастает между ними, но, когда они приближаются к виа Венериа, Филос внезапно оборачивается к Ювентусу и говорит ему что-то на диалекте. Амара удивленно ждет, не в состоянии разобрать ни слова. Привратник кивает, а затем быстро удаляется к форуму, в то время как их дом прямо в противоположной стороне.

— Что ты ему сказал? — спрашивает Амара, не зная, что и думать об этом внезапном уходе.

Филос уже идет дальше, так что она вынуждена нагонять его.

— Руфус приказал мне выполнить одно поручение, — отвечает он. — Необходимо кое-что забрать у огранщиков. Я просто отправил Ювентуса вместо себя.

Они останавливаются, чтобы пропустить вперед группу тараторок, которые явно направляются отмокать в горячих термах.

— Не смотри на меня, Амара, — говорит Филос, понизив голос. — Но, пожалуйста, скажи мне, что он не причинил тебе боли.

— Он не причинил мне боли.

— Тогда что случилось?

И, вопреки своему же указанию не смотреть на него, Филос сам кидает взгляд на Амару.

Они идут дальше, Амара смотрит перед собой.

— Мне просто не нравится находиться рядом с ним, вот и все. Слишком много старых воспоминаний оживают.

— Я тебе не верю. Что-то случилось.

— Он хочет на мне жениться. — Вслух эта фраза прозвучала настолько нелепо, что Амара чуть не рассмеялась. — Он не спрашивал ни о чем. Он сказал мне, что это случится, когда Руфус меня бросит.

Амаре не нужно видеть лицо Филоса, по наступившему молчанию она понимает, какой это удар для него.

— Ты должна расплатиться с ним. Немедленно. Обратись к Друзилле, к Юлии. Даже к Руфусу. Будь должна кому угодно, только не ему. Мы не можем жить с такой угрозой.

Амаре не нравится его категорический тон.

— Думаешь, я могу вот так просто попросить такую сумму денег? — Она искоса кидает на него раздраженный взгляд. — Друзилла растит ребенка, а все мои дела с Юлией держатся на ее уверенности, что у меня есть свободные деньги! И ты знаешь, как разозлится Руфус, если я попрошу у него.

Филос бормочет что-то возмущенное на своем языке.

— В любом случае это просто угрозы Феликса. Они ничего не значат.

— «Ничего не значат»! — Филос снова бранится на своем диалекте, шаркая ногами по дороге. — Что вообще ты такого сделала, что он это предложил?

— Ты обвиняешь меня? — Амара от злости повышает голос, и прохожие смотрят на них. Амара опускает взгляд в землю и ускоряет шаг. Никогда еще ей не хотелось так кусать локти из-за тайных отношений, как сейчас, когда она готова заорать на него прямо на улице.

— Один раз до меня донесся твой голос, — тихо говорит Филос. — Ты кричала на него: «Дело не в любви». Что это значило?

Амара чувствует, как ее обволакивает волна стыда, и закрывает рот рукой.

— Я не злюсь, — произносит Филос еще тише. — Пожалуйста, просто скажи мне.

— Я не знаю, — говорит Амара. — Я не знаю, что я сделала.

— Ты любишь его?

— Нет! — Филос бросает на нее предостерегающий взгляд, когда она повышает голос. — Конечно же нет. Фабия говорила мне, что я ему приглянулась, а у меня хватило глупости думать, будто я смогу им помыкать. А теперь я за это поплатилась.

— Пожалуйста, займи денег, чтобы заплатить ему, — произносит Филос, и Амара слышит отчаяние в его голосе. — Пожалуйста, попроси у Друзиллы. Я боюсь, что он обидит тебя.

Амара понимает, что он имеет в виду под этим словом.

— Я успею позвать тебя, прежде чем он что-нибудь предпримет, — лжет она. — Обещаю. И мы говорим о Феликсе. Он не сделает того, что обещает. Он просто любит играть в игры. Я сумею справиться с ним. Поверь мне, у меня было время попрактиковаться.

Они подошли к повороту на их улицу. Уже дома Амара узнаёт, что ее ждет Виктория. Эгнаций порекомендовал их еще одному клиенту, и ей вместе с Викторией нужно сходить к его распорядителю, чтобы обсудить условия и подтвердить бронирование. Поговорить наедине с Филосом ей не удастся.

— Обещаешь, что позовешь меня, если он будет угрожать тебе?

Амара смотрит на Филоса, который — она знает — с готовностью умрет от руки Феликса, если она попросит его о защите. Она никогда этого не допустит.

— Обещаю.

При дневном свете личные покои Эгнация выглядят потрепанными. Даже роскошные изображения Геркулеса кажутся неряшливыми, черная копоть от постоянно горящих масляных ламп затеняет подвиги героя. Амара полулежит на диване рядом с Эгнацием, вдыхая исходящий от него знакомый запах масла акации. Они подчеркнуто лежат на некотором, хоть и небольшом, расстоянии друг от друга, но от его близости Амару до сих пор бросает в пот. Не от страха перед давним клиентом — она прекрасно знает, что не интересует его как женщина, — а скорее от мыслей о том, как бы повел себя ее патрон, увидь он эту сцену. Пока Руфус мало спрашивал ее о том, как она ведет дела; возможно, предпочитал верить ее заявлениям, что музыка интересна ей как искусство, и закрывать глаза на ее неутолимое желание делать деньги.

На диване напротив Виктория прижимается к их новому клиенту, Кастренсису. Это маленький жилистый человечек, который, кажется, подкрасил свою жидкую бородку карандашом вроде тех, что Амара использует для глаз. В данный момент его рука лежит где-то на бедре Виктории, скрытая складками ее туники. Виктория театрально вздыхает, словно не в состоянии устоять перед его заигрыванием.

— Я так понимаю, мы с вами договорились, — произносит Амара. — Судя по вашему энтузиазму.

Она слышит, как у нее за спиной Эгнаций фыркает от смеха. Он слегка касается ее плеча.

— Кастренсис знает, что у вас, девочки, великолепнейшие рекомендации, дорогая, — подает голос Эгнаций. — А прежде я никогда его не подводил.