Все эти дурацкие думки здорово отвлекали от дороги, временами припускал дождь, частично парализуя движение, в результате до больницы я добиралась чуть ли ни вдвое дольше обычного. И ещё почти столько же выискивала место на парковке.

Заглянула к Андрею, но увидев, что Оля преданно сидит у его кровати, заходить не стала, а сразу поспешила в кабинет к Георгию Ильичу.

— О, выглядите куда лучше! — обрадовался он.

— Здравствуйте, доктор. Ну я же говорила, что умею справляться со своими проблемами, — начала уверенно. — Знаете, всегда найдутся дела поважнее. Я к вам как раз по такому. Можно сказать, за помощью.

— С удовольствием помогу, чем смогу. А что за дело?

— В вашей больнице лежит Полина Ильина.

— Да, весьма прискорбный случай. Ваша знакомая? — доктор попросил принести нам кофе, отказываться от которого сегодня я не стала.

— Не совсем. Вчера я случайно познакомилась с её дочкой и сестрой. Скажите, там совсем безнадёжно?

— К сожалению, — вздохнул Георгий Ильич. — Она в коме, очень давно, и сколько ещё пробудет в таком состоянии — неизвестно. Как вы понимаете, мы не можем долго держать таких больных, слишком дорогое «удовольствие»… И сейчас как раз наступил момент, когда надо что-то решать.

— Если проблема в деньгах, я готова помочь.

— Да если бы только в них… Понимаете, я, как врач, не вижу никакой тенденции к улучшению. Это состояние может длиться годами, а человек так и не вернётся к жизни. Думаю, там не совсем физиологические проблемы, по этой части мы постарались. По всем параметрам она давным-давно должна пойти на поправку, но этого почему-то не происходит. Возможно, какой-то психологический барьер, который не позволяет ей очнуться, последствия стресса… Проще говоря, человек сам не хочет возвращаться, или не может. Полагаю, вы только зря потратите деньги.

— Но неужели ничего нельзя сделать? Подумайте! — воскликнула я. — Я дам столько, сколько потребуется.

— Увы, Маргарита Николаевна. Не всё можно решить деньгами, — резонно заметил Георгий Ильич.

— Но многое! — заупрямилась я. — Вы же сами вчера сказали про великую силу возможностей!

— Сказал. И всё же иногда не помогают и миллионы, — он со вздохом похлопал меня по руке. — Просто вы ещё слишком молоды и у вас несколько иллюзорное представление о жизни. Послушайте умудрённого опытом старого врача, в данном случае помочь может разве что чудо.

Но я не собиралась сдаваться.

— Доктор, но ведь вы же умеете их творить? Я знаю, мне рассказывали. Подумайте… всегда найдётся какой-то выход… — заныла я, а потом вдруг брякнула расхожую фразу: — Там, где вход, например?

— А постойте-ка… — прищурился Георгий Ильич, — может, вы не так уж и неправы… Мне тут недавно статейка попадалась занятная… — он повернулся к монитору и защёлкал мышкой, — об одном зарубежном коллеге… Он разработал какую-то альтернативную методу… что-то как раз на эту тему. Недёшево, конечно, но если средства не лимитированы… Сейчас… Ну вот, взгляните сами, я за делами как-то совсем упустил из виду.

Я резво обогнула стол и прильнула к экрану. Информация действительно была любопытной.

Наш бывший соотечественник, доктор всевозможных наук, длинный список которых я просто пролистнула, перебравшись в забугорье, разработал уникальный метод лечения подобных Полине больных.

Сначала он пытался добиться положительной динамики при помощи всевозможных стандартных психологических уловок: постоянных бесед с больными, привлечения родственников, внушения, специально начитанных текстов, музыки.

Под каждого больного тщательно разрабатывалась программа с учётом вкусов и пристрастий пациента. Уже на данном этапе показатели выздоровления в его клинике значительно повысились. Но всё же далеко не все больные поднимались.

И тогда ему в голову пришла оригинальная идея — помещать самых безнадёжных в условия, максимально приближённые к тем, что явились травмирующим фактором в момент потрясения. Разумеется, обеспечивая полную безопасность участников.

Если коротко, фишка заключалась в том, что такой же «опасности» подвергали кого-то из дорогих пациенту людей. То есть, если человек оказался в коме в результате того, что тонул — кого-то из его близких бросали в воду, и тот делал вид, что захлёбывается, если горел — устраивали пожар, и так далее.

К примеру, в нашем случае кто-то из родных сделал бы вид, что вот-вот сорвётся с высоты, и спасти его сможет только Полина, так как в помещении они будут находиться вдвоём.

Впрочем, иногда такому повторному стрессу подвергался и сам больной.

Данный экстремальный способ применялся как крайняя мера, лишь в тех случаях, когда ничто другое не помогало, и удивительнейшим образом процент вставших на ноги увеличился ещё больше.

Стоило такое лечение немало, гарантий не было, и всё же это был шанс. Крохотный, но шанс. Тут же, в статье, давались координаты клиники.

Мы с доктором переглянулись.

— Слушайте, док, а давайте попробуем…

— А знаете, давайте. Всё равно я не знаю, что ещё можно предпринять. Я сегодня же свяжусь с этим доктором Далицким. И перезвоню вам. Авось и впрямь, где вход, там и выход.

Мы сердечно попрощались и, покинув кабинет, я тут же набрала Танин номер.

— Неужели это возможно?.. — растерялась девушка.

— Честно? Не знаю. Не хочу обнадёживать вас раньше времени, но мы попробуем. И ещё, Таня, если из этой затеи ничего не выйдет, не переживайте, я буду оплачивать лечение вашей сестры до тех пор, пока она не очнётся, сколько бы времени на это не потребовалось. Наука всё-таки не стоит на месте, мало ли что ещё придумают.

— Даже не знаю, что сказать… — прошептала девушка. — Мне казалось, что в нашем мире каждый за себя и помощи ждать неоткуда…

— Ничего, многим так кажется, но к счастью, так не всегда. Передавайте привет Насте. Надеюсь, скоро увидимся.

Я сунула телефон в сумку и понеслась в палату к Андрею. Побуду с ним немного, домой что-то совсем не тянет.

Оля сидела в изголовье кровати и вслух читала книжку.

— Оль, давай я тебя сменю, — предложила я.

Но уходить она не то что не хотела, а взглянула на меня так, будто я вот прямо сейчас приговорила её к высшей мере.

— Ты же устала, наверное?

Оля замотала головой, уверяя, что ей это только в радость, и умоляя позволить ещё ненадолго остаться. Это было как-то слишком, не раб же она мне, в конце концов, но люди порой так странно себя ведут… Особенно влюблённые.

— Да хочешь, хоть целый день сиди, мне так даже спокойнее.

Выйдя на больничное крыльцо, я задумалась. Дождь прекратился, и ветер даже успел подсушить дорогу. Но солнце не выглянуло, и небо оставалось серым. Вернуться домой? Не хочу. Съездить к Насте? Нет, поеду после того, как доктор что-то узнает. Наведаюсь-ка я, пожалуй, к Виолетте. Вчера поговорить с ней толком не удалось, может, сегодня повезёт.