Брайан-младший угрожающе прошипел:

— Убирайся из спальни моей матери!

— Я не причиню ей вреда, сынок, — успокоил водитель такси. — Мне просто нужно с ней поговорить.

— В три часа ночи? — саркастически вопросила Брианна. — С чего бы? Неужели наступает конец света? Или что-то поважнее?

Мужчина повернулся к Еве и посмотрел на нее с таким отчаянием, что она пробормотала:

— Я даже не знаю, как вас зовут.

— Барри Вутон.

— А я Ева. Прошу, садитесь. — Затем Ева обратилась к близнецам: — Все хорошо, идите спать.

— Мы никуда не уйдем, — воспротивился Брайан-младший.

Барри сел на заляпанный супом стул и закрыл глаза.

— Не могу поверить, что я здесь.

Поппи, отчаянно желавшая снискать расположение Евы, спросила:

— Принести кому-нибудь чайку?

— Иногда мне кажется, что папа прав, осуждая бесконечные чаепития в этой чертовой стране, — поджала губы Брианна.

— Я выпью чашечку, — кивнула Ева.

— Да, я тоже, — присоединился водитель. — Немного молока и два кусочка сахара.

— Зеленый чай, и я выпью его здесь, — добавил Брайан-младший. Он прислонился к стене и перебросил биту из левой руки в правую.

В отцовской пижаме, которая была ей в самый раз, Брианна села на кровать и обняла мать за талию, словно стремясь защитить.

— Мне сообщить Брайану и Титании? — спросила Поппи.

— Ни в коем случае, — отрезала Ева.

Барри огляделся по сторонам и сказал:

— Обычно я так себя не веду. Сам себе удивляюсь. Я давно хотел с вами поговорить, миссис Бобер. Каждый раз, проезжая мимо вашего дома, думал припарковаться и постучать в дверь.

— И почему сделали это именно сейчас?

— Мне нужно с кем-то побеседовать, прежде чем наложить на себя руки.

— О, как мило, — вклинилась Брианна. — Вам следует знать, Барри, что моя мама, чье сердце мягче пуха, попытается вас от этого отговорить.

— Ты не хочешь убивать себя, Барри, — по-джедайски монотонно пробубнил Брайан-младший.

— Вы написали о своем намерении в интернете? — поинтересовалась Брианна.

— Что? — опешил Барри.

— Нынче это почти обязательно, Барри. Вам нужно зайти в интернет и встать в очередь вслед за всеми остальными жаждущими внимания.

Ева посмотрела на своих детей. Что с ними такое? Почему они такие бессердечные?

Барри поерзал на стуле. Ему казалось, что сейчас он легко может умереть от стыда. Язык распух во рту, и, похоже, он больше никогда не сможет произнести ни слова. По щекам потекли слезы. Барри был благодарен странной девице, которая принесла три чашки чая и протянула одну ему. Прежде он не встречал столь вызывающе одетой девушки. Отхлебнув напиток, он обжег язык, но виду не показал.

Сгустилась давящая тишина.

Наконец Ева спросила:

— Почему вы хотите покончить с собой?

Барри открыл было рот, но Брианна успела первой:

— Пойду-ка я в постель, а то просто не вынесу всех этих клише, что сейчас явно наводняют голову Барри и уже готовы выплеснуться наружу в аудиоформе.

— Ты вне своей стихии, Барри, — пробубнил Брайан-младший.

Брианна одернула отцовскую пижаму и надменно удалилась из комнаты.

— Поппи, иди спать, — сказала Ева.

Поппи послушно выскользнула из комнаты.

Барри не мог взять в толк, оскорбила его черноволосая дылда или нет. Он не ожидал, что при его разговоре с этой женщиной по имени Ева станет присутствовать еще кто-то. «Стало только хуже», — подумал Барри. К нему проявили очевидное неуважение, он обжег рот, упустил заказ, а сейчас к тому же вспомнил, что первый экспресс, под который он собирался броситься, выйдет из Шеффилда только в пять, а значит, нужно убить еще три часа.

«И так всегда, — думал он. — Я опять все испортил. Как обычно. Всю жизнь терял вещи, ломал вещи, воровал вещи, попадался с вещами». Он чувствовал себя так, будто не знает ни одного закона жизни, тогда как все прочие, мужчины, женщины, дети и даже звери, заучили их назубок. Барри всегда плелся в арьергарде — иногда в буквальном смысле слова — и кричал: «Подождите меня!» Ухаживать он мог лишь за теми отбросами женского пола, которыми брезговали его товарищи.

Однажды девушка сказала ему: «Не хочу тебя обидеть, Барри, но от тебя плохо пахнет».

С тех пор он стал принимать ванну дважды в день. Но в отсутствие душа на это уходило много времени, а счет за горячую воду увеличился вдвое. Сейчас заработки заметно уменьшились — люди никуда не ездили по вечерам и скупились на чаевые. Иногда даже не удавалось покрыть стоимость расходов на бензин. У него не было семьи. После того как Барри подрался с мужем сестры на свадебном завтраке, мать театрально заявила ему: «Ты мне больше не сын! Отныне ты для меня умер!» Но, если честно, Барри был доволен, что швырнул того мудака на пол. Никому не позволено обзывать его сестру шлюхой. Но даже она тогда выступила против брата. Днем, когда он пытался заснуть, сцены драки снова и снова вставали перед глазами. Он зверски устал, но выспаться ему все не удавалось…

— Выглядите усталым, — заметила Ева.

— Так и есть, — кивнул Барри. — У меня много неразрешимых вопросов.

— Что во главе списка?

— Очень больно будет, когда поезд переедет мою шею? Это главный вопрос. Наверное, мне будет жутко больно перед смертью.

— Есть более легкие способы, Барри, — утешила Ева. — И подумайте о машинисте поезда, он ведь до конца жизни не успокоится. Для пассажиров вы станете лишь часовой задержкой, пока железнодорожники будут искать по рельсам вашу голову и конечности. Представьте, что незнакомый человек кладет вашу отрезанную голову в пакет из супермаркета.

— А они делают именно так? — встрепенулся Брайан-младший.

— Я как-то смотрела документальный фильм, — кивнула Ева.

— Значит, вы считаете, поезд — не вариант? — спросил Барри.

— Точно, — сказала Ева. — Определенно не вариант.

— Я думал повеситься, — продолжил Барри. — У меня есть перекладина…

— Нет, — твердо перебила Ева. — Может, вам придется висеть в петле долгие минуты, борясь за каждый глоток воздуха. Шея не всегда ломается, Барри.

— Ладно, вычеркиваем и это. А как насчет утопления?

— У меня есть подруга по имени Вирджиния Вульф, — солгала Ева, — так она набила карманы камнями и вошла в море.

— Сработало? — поинтересовался Барри.

— Нет, — снова солгала Ева. — Не сработало. И сейчас она рада-радешенька, что ничего не получилось.