От неожиданности я ничего не сделала, и в мгновение ока обе мои руки оказались связанными у него за шеей – моим собственным, снятым через голову лифчиком.

– У меня еще ноги свободны… – чуть задыхаясь, пригрозила я, уже понимая, какое бесстыдство он задумал.

– Не соблазняй меня связать их трусами… – парировал Знаменский. Не обращая внимания на угрозу получить пяткой в пах, отпустил мои связанные руки и подхватил снизу грудь, чуть сжимая ее и теребя соски. – Посмотри лучше, какая красота…

Я подняла глаза и тут же зажмурилась. Более развратной картины было не придумать. Хотя нет… Ласкающие меня руки спустились ниже и подцепили трусики, стягивая их на бедра. Вот теперь полный разврат.

А через секунду мне уже было наплевать на то, какой видит меня зеркало… и какой видит меня он. Забыв обо всем, я выгибалась под опытными, знающими меня руками, похныкивая и втираясь в него бедрами…

– Всегда хотел тебя… – бормотал он мне в затылок, ныряя между ног пальцами – так глубоко, что, казалось, они сейчас утонут в горячем от нетерпения бассейне. – Как только увидел в тот первый день… хотел бросить тебя на стол, ворваться в твое прекрасное тело и трахать… долго и медленно… чтобы ты кончила подо мной раз десять… чтоб кричала и плакала от удовольствия… и смотрела мне в глаза… вот как сейчас…

Я вздернула голову, открыла глаза и встретилась с ним взглядом.

– О да… Именно так… – протянул Знаменский, подталкивая мою ногу вперед и ставя ее на низкий шкафчик трюмо. Другой рукой расстегнул молнию на брюках… и в ягодицы мне уперлась внушительная, готовая к действию эрекция.

– Развяжи меня… – заволновавшись, я дернулась пару раз, пытаясь освободиться – мне вдруг показалось, что в такой неудобной позе будет больно… К счастью, как всегда, мой мужчина знал, что делает – прогнув меня вперед и натянув путы импровизированных наручников до предела, легко нашел скользкое от влаги отверстие и толкнулся внутрь, одновременно притягивая меня к себе за бедра…

Прихожая огласилась стонами на два голоса…

– Смотри… – схватив меня за подбородок, Виктор заставил сфокусироваться на отражении его разгоряченного лица.

Но взгляд тянуло ниже… туда, где орудовала его рука, указательным пальцем теребя и прижимая клитор… туда, где я видела его член, входящий и выходящий из меня, точно поршень…

Это было непереносимо пошло, невероятно стыдно, и настолько возбуждающе, что одной минуты этого зрелища хватило, чтобы в бедрах все стянуло тугим, горячим спазмом, готовым прорваться, подобно истончившейся плотине…

– Смотри на меня… хочу видеть твои глаза… когда будешь кончать… смотри…

Подняв затуманенный взгляд, сквозь разметавшиеся волосы, я посмотрела – скалясь от напряжения, он мерно и тяжело вбивался в меня… подбрасывал, пихал вперед мое тело, безвольное и покорное…

И внезапно всего этого стало слишком много, слишком невыносимо и невозможно стерпеть… Напряжение внутри лопнуло, остро и горячо взорвалось, окатывая тело долгожданной разрядкой… И все время, пока длился оргазм, пока взмокшую и вздрагивающую, меня не отпускала сладкая судорога, я смотрела ему в глаза. Видела, как они внезапно расширились и потемнели, как дернулись веки, пытаясь закрыться… Но он выдержал – так же, как и я, не отрывал от меня взгляда, горячо и обильно изливаясь внутри…

***

– Куплю… таблетку… сегодня примешь… – пытаясь восстановить дыхание, с трудом проговорил Знаменский, не отпуская меня…

Я обессиленно положила ему на плечо голову.

– Зачем?

– Затем, что еще не время… – закончил он, целуя меня в макушку.

В груди зашевелилось смутное беспокойство – по ногам уже стекало его семя, без сомнения побывав там, где его в принципе не должно было быть. Но отреагировать я не успела – совершенно не к месту назойливо задребезжал мобильник.

– Что б их всех… - все еще прерывисто дыша, он высвободился, отпустил мои запястья и ответил, одной рукой подтягивая штаны. – Слушаю… Да нет, нормально все… Дышу тяжело? В спортзале… железки тягал. Погоди… – он нахмурился. – Какое, к чертям, председательство? Я же не должен был ничего вести… - помолчал, слушая. - Вот бл*… Хорошо, я что-нибудь придумаю.

Бросив телефон на трюмо, он вдруг наклонился, подхватил меня за талию и закинул себе на плечо – я даже взвизгнуть не успела. Высадил уже в ванной.

– Что… случилось? – выдохнула я, ничего не понимая.

– Отдых отменяется, – коротко бросил он, доставая из шкафа полотенце. –  Принимай душ, у нас сегодня вечером большой выход.

– Какой в-выход?

Я увидела, как у него дергается глаз, и тоже занервничала.

– Помнишь нашего вороватого друга Арсения? – я кивнула. – Он должен был председательствовать на благотворительном приеме, который устраивает «Неотек» для гостей выставки. Так вот он еще долго не будет нигде председательствовать – свалился с воспалением легких. Еще в Москве. А я – единственный, кого почтенное собрание воспримет, как его достойную замену.

– И что тут такого ужасного? – не поняла я.

– То, что от моего выступления и от того, какое мы с тобой лично произведем впечатление на иностранных инвесторов, зависит судьба фирмы, к которой я испытываю весьма теплые и трепетные чувства.

Так. Я села на край ванны.

– То есть ты… и я… мы…

Знаменский дергано кивнул.

– Будем весь вечер в центре внимания. Поэтому постарайся хоть как-то добавить себе пару лет. И расплети уже эти чертовы косички.

----------------------------------------------------------

(1) Ваша дочь будет колу или сок?

(2) Нет, она будет шампанское и она не моя гребанная дочь!

– Неужели нельзя сказать, что ты приехал один?

– Можно. Но я не хочу, чтобы ты провела все выходные без меня. А сам не хочу пропускать конференцию, ради которой и приехал в Лондон. Так что выхода у нас нет… Просто повтори легенду…

Я вздохнула и вперилась глазами в бумажку, на которой он общими фразами, по-английски записал, кто я такая и где работаю. Слава богу, хоть имя не поменял.

– А если меня раскусят?

Он поморщился.

– Я тебя умоляю. В светском обществе главное фасад – дальше него никто обычно не копает. Разве что журналисты, которых там не будет. А держать фасад помогает внешность – чем аппетитнее, тем твоя защита прочнее… В любом случае, у нас нет другого выхода. Я взял тебя с собой, значит соответствуй.

Делать, действительно, было нечего. Успокаивая себя тем, что все-же на данный момент мы со Знаменским вращаемся в сфере «бизнес» – где никому нет дела до того, кто с кем спит – я занялась собой.

Первым делом решила пойти в спа-салон, удобно расположенный на первом этаже гостиницы, где сдала себя в опытные руки массажистки. Хотела сделать чистку лица, но меня отговорили – мол, молодая еще, ни морщин, ни прыщей. Так что нет и причины лишний раз травить кожу химикатами. Остановились на питательной маске из натуральных продуктов и договорились, что вернусь сразу же после того, как куплю себе платье и сделаю прическу – навести марафет.