Ванесса снова повернулась к морю и выше подняла воротник куртки.

– Хорошо? – спросила она и повторила: – Хорошо?

– Хорошо, – ответил я и придвинулся ближе к ней.

Ванесса позволила себя обнять. Как я уже говорил, она умная, моя девушка.

Пять дней, что оставались до отъезда в Сидней, мы с Ванессой практически не выходили из номера. Мы заперлись не для того, чтобы дни напролет заниматься любовью, как, наверное, думали Кэтлин и Лиза. Нет, мы сидели плечом к плечу над моим ноутбуком и прорабатывали различные варианты проекта, который устроил бы и отца Ванессы, и венчурных капиталистов. Это была непростая задача.

– Если сможем придумать УТП[35], у нас все получится, – сказала Ванесса, а я мысленно поблагодарил Бога за то, что он наделил ее талантом маркетолога. – Если убрать водные виды спорта, киты и будут уникальным торговым предложением. Нам остается только придумать такой способ, чтобы не оставить в стороне наблюдателей за китами. То есть не заменять их, что первое приходит в голову. Должен быть какой-то другой способ предоставить туристам возможность наблюдать за морскими обитателями.

Ванесса связалась с Национальными парками и с людьми из Службы охраны дикой природы, переговорила с ними по поводу дельфинов. Все, как один, ответили, что не могут предложить людям вариант общения с морскими обитателями лучше того, который у них уже есть.

– Может, попробовать что-то радикальное? Что-нибудь вроде платформы на входе в залив с подводной смотровой площадкой?

– Слишком дорого. Да и люди из судоходства наверняка будут против. Можно было бы построить новую пристань с рестораном наверху и смотровой площадкой внизу, – предложил я.

– А что ты увидишь практически у самого берега? – возразила Ванесса, покусывая кончик авторучки. – Мы можем разработать какую-нибудь радикальную идею спа.

– Твой отец не одобрил спа-идею.

– Ну или можем вообще отказаться от этого проекта и подыскать новое место. Я не вижу, как можно без водного спорта использовать этот отель в его нынешнем состоянии. Что еще выделит его на общем фоне доступных мест отдыха? Ничего. Только не на рынке лакшери.

– Теннис? – предложил я. – Конные прогулки?

– Новое место, – сказала Ванесса. – У нас пять дней на то, чтобы найти на побережье участок для проекта в сто тридцать миллионов фунтов.

Мы посмотрели друг на друга и рассмеялись. Эта идея в озвученном варианте казалась еще смехотворнее, чем в качестве простой задумки.

Но Ванесса Бикер не зря была дочерью своего отца. Спустя час мы сошлись на том, что это верное направление. Ванесса воспользовалась старой телефонной книгой Кэтлин и в течение следующих четырех часов переговорила практически с каждым агентом по продаже земельных участков от Кэрнса до Мельбурна.

– Не могли бы вы прислать мне несколько фото?

Эту просьбу я постоянно слышал в паузах между моими собственными переговорами, а уже потом шли другие вопросы:

– Вы не скажете, этот участок моря подходит для подобного проекта?

– У вас обитают млекопитающие и другие животные, на существование которых может повлиять данный проект?

– Они заинтересованы в продаже?

– Они готовы к переговорам?

К концу второго дня у нас было два возможных варианта.

Номер один: уже готовый отель в часе езды от Брисбена. Плюсы: защищенная бухта, которую вполне можно использовать для водных видов спорта. Минусы: этот участок и вполовину не был так хорош, как Сильвер-Бей, и там уже хватало пятизвездочных отелей.

Номер два: полчаса от Бандаберга, то есть участок более доступный, но опять же третий по цене.

– Отцу это не понравится, – сказала Ванесса, а потом улыбнулась как ни в чем не бывало и добавила: – Но все в наших силах, да? Надо только постараться. Я хочу сказать, мы ведь уже кое-чего достигли.

– Не мы, а ты, – уточнил я и с нежностью убрал волосы с ее лица. – Ты – звезда.

– Не забывай об этом, – ответила она.

Не знаю, но мне показалось, что у нее дрогнул голос.

В ту ночь мы занимались любовью первый раз с тех пор, как Ванесса приехала в Сильвер-Бей. Не могу сказать точно, в чем было дело, но, учитывая влечение, которое мы всегда испытывали друг к другу, что-то в наших отношениях изменилось. Ни Ванесса, ни я не были, как прежде, уверены в ответной реакции. Эту неуверенность мы оправдывали усталостью или излишком выпитого вина. Я вдруг стал думать о том, что стены отеля слишком уж тонкие.

Мы поужинали в городе и не торопясь возвращались в отель. Шли по берегу, держась за руки. Вино, луна, то, что я, возможно, смогу спасти Сильвер-Бей от того, что сам же на него и накликал, – все это растопило возникшую между нами холодную стену.

«Я чуть все не испортил», – говорил я себе, пока мы молча возвращались в отель. Чуть, но не все. Мы еще можем спасти проект, можем спасти китов и можем спасти наши отношения. Ванесса узнала что-то новое обо мне, я – о ней. Она дала мне второй шанс.

Вернувшись в номер, мы не стали включать свет и разделись. Молча. Как будто по телепатической связи договорились, что эта ночь все решит. Мы приблизились друг к другу. Я смотрел на силуэт Ванессы и любовался ее чувственной красотой. Когда мы легли на старую кровать, мой мозг сфокусировался на физических ощущениях: телесный контакт, ее руки умело изучают меня, из ее губ вырываются тихие стоны удовольствия. Я пробежал пальцами по ее груди, по ее коже. Зарылся лицом в ее волосы. Я помнил ее запах, помнил ее, то, как она изгибается в ответ на движение моих рук. И наконец я вошел в нее, забыл обо всем и, судорожно глотая воздух, освободился.

А потом мы лежали так тихо, словно в темноте номера нас окружило нечто тягостное и печальное.

Я потянулся к ее руке и спросил:

– Ты как?

– Прекрасно, – ответила она после некоторой паузы. – Просто чудесно.

Я смотрел в темноту и слушал. Волны накатывали на песок, где-то хлопнула дверца машины, завелся двигатель, а я думал о том, чего, я это понимал в глубине души, мне не хватает. Я думал о том, что потерял.

Уезжали мы в субботу. Рано утром я спустился вниз, чтобы рассчитаться с Кэтлин. Половину я оплатил наличными, потому что понимал, что так ей будет удобнее, чем карточкой.

– Я буду на связи, – сказал я, – все быстро меняется. Действительно быстро.

Кэтлин пристально посмотрела на меня и сказала:

– Надеюсь.

После этого она, не считая, положила деньги в жестяную банку и убрала ее в стол. Я подумал, что этот жест означал, что она хоть и не на все сто, но все-таки мне доверяет. Это было такое облегчение – хоть что-то хорошее случилось!