– Они подбили нас, – буркнул он. – Нам еще повезло, что мы сдали назад. Надо уйти, надо во что бы то ни стало уйти. Они не повредили двигатели, они попали в отсеки беспилотников, мы теперь не сможем управлять ими. И мы теряем маневренность, двигаемся как черепахи…

2

Им повезло. Им сильно повезло, что массивный удар беспилотников пришелся на боковую часть корпуса, – Иминуя успела вовремя выскочить из радиуса обстрела. Вовремя рванула назад, а после нырнула под станцию. Следом за ними тут же отправился рой неугомонных беспилотников – Таис видела на мониторе обозначающие их белые точки.

Иминуя двигалась теперь медленнее и представляла собой отличную мишень, но Федор в тот момент, когда преследующий крейсер вышел на одну с ними линию, резко опустил корабль вниз, сдал назад и выскочил за крейсером. Возможно, противник не ожидал такой быстроты, потому что на короткое время замер. Должно быть, думал, какое принять решение. В это время Федор и выстрелил.

Резкий удар, один – но зато прямой наводкой. И плоский зад крейсера со шлюзовыми камерами взорвался яркими искрами. Корабль накренился, потом беспомощно завис, потеряв управление. Федор выстрелил еще и еще раз, после чего вражеский крейсер развалился на две части, пылая и сверкая, как куча праздничных бенгальских огней.

– Есть! – крикнул Федька.

Иминуя вздрогнула – это по ней снова принялись стрелять беспилотники. Запылал подбитый бок.

– Нам тоже досталось, – тихо проговорила Таис.

– Починят. Это не важно. Давай-ка, старушка, – это Федор обратился к Иминуе, – разворачивайся. Не скрипи, не скрипи, сейчас и этим дадим по усам, пусть знают.

Иминуя медленно и тяжело развернулась и разразилась длинными, частыми залпами. Она расстреливала беспилотников. Станция немного прикрывала – оставшиеся два крейсера не могли залететь сверху. Поэтому Федор сосредоточился на мелких назойливых летательных аппаратах. Раз, раз, раз – разлетались они от меткого попадания.

Иминуе тоже доставалось порядочно. Но Таис уже не переживала. Похоже было, что битву они с Федором все-таки выигрывают.

3

Сражение отдавалось в груди пульсирующим огнем, сосредоточенная Таис не отрывала взора от монитора. Федор отдавал команды, она их выполняла, и это увлекало. Крейсер словно бы превратился в послушного друга, преданную машину, хотя беспилотники и вражеские крейсеры повредили его оболочку и серверные установки стали работать медленно и тяжело.

Федор заставил мелких роботов-помощников – так называемых многоножек – произвести диагностику и заняться ремонтом. Направил почти всех, Таис загрузила нужные команды в файл и запустила их в платы Иминуи.

– Они должны починить крейсер, – уверенно проговорил Федор.

Почти все вражеские беспилотники были уничтожены, и казалось, что победа совсем рядом. Оставалось только состыковаться со станцией и вернуться к своим. Таис уже предвкушала этот момент, уже считала дело почти решенным.

Именно тогда, когда исход битвы перестал вызывать сомнения, за спиной Иминуи появился крейсер. Выплыл бесшумно, опустился из-за бока станции и выдал резкий и сильный залп, заставивший Иминую вздрогнуть, а окошки файлов на ее мониторе исчезнуть на пару секунд.

– Попал, – мрачно и коротко сказал Федор и торопливо принялся восстанавливать управление крейсером.

Это было непросто, удар оказался спланированным и четким. Удалось лишь быстро повернуться вокруг своей оси, но двигатели тормозили и не включались, потому Иминуя оказалась парализованной. А крейсер приготовился ко второму залпу.

– Тогда вот так! – резко сказал Федор и быстро провел руками по монитору, отдавая приказание.

Выстрелы раздались почти одновременно, но все же Федька оказался проворнее. Какие-то несколько секунд преимущества – и нос врага вспыхнул белым огнем.

– Больше не выстрелит, – мрачно заверил Федор. – Мы тоже. Все, управление Иминуей потеряно, окна, отвечающие за наши лазерные пушки, погасли окончательно. Диагностика не запускается, энергомодуль поврежден, системы жизнеобеспечения остановятся через полчаса. Через полчаса здесь станет душно и холодно.

Таис молча подняла на Федора глаза. Что теперь делать?

– Теперь нам остается только одно – уходить с крейсера. Валим отсюда, Тай. Станции мы помогли, дело свое сделали, теперь надо спасать собственные жизни.

1

Бывают такие минуты, в которые думаешь: ну, все. Хуже уже не может быть, самое страшное произошло, самое страшное случилось и дальше должно быть только лучше. Эмма так думала, когда закрыли фриков на Нижнем уровне. Когда щелкнул замок дверей и агрессивные зверюги оказались изолированными в надежных помещениях. Тогда она думала, что все, победа. Дети станции спаслись, и с ними ничего плохого уже не может случиться.

Какой же наивной девочкой она была совсем недавно!

Вот теперь, когда их единственный дом, их главное убежище, их верный помощник медленно и неотвратимо умирал прямо на глазах, – вот теперь Эмма поняла, что погружается в пучину мрака. Пучину страшной темноты и отчаяния, из которой нет выхода и в которой нет просвета.

Дрогнула и пропала голограмма над главным монитором, погасли тонкие экраны – тихо и печально потухли, словно бы Мартин навсегда закрыл свои многочисленные глаза. Внезапно потемнела белая стена сервера – как будто внутри начался микропожар, сжирающий платы и чипы, программы и файлы.

Эмма представила, как тоненькие усики-щупальца проникают внутрь и взламывают сердце станции, разрушая его связи и программы. Представила и резко поднялась с пола. Она не знала, что теперь надо делать, но понимала, что какие-то действия следует предпринять.

– Это случилось, – мрачно произнес Колючий и повернулся к Кате. – А ну-ка, скажи, ты знала, что Илья – не человек?

– Пошел вон! Вы все пошли вон! Убийцы проклятые! – выдала в ответ Катя.

Она так и осталась сидеть рядом с Ильей, правда, не прикасаясь к нему, а лишь время от времени убирая волосы с его лба. Короткие светлые волосы…

Эти ее дурацкие бессмысленные движения совсем разозлили Эмму. Знакомая ярость опять поднялась внутри, как вода в кипящем чайнике.

– Да что с ней говорить? – взорвалась Эмма. – Она же не соображает ничего, совсем голову потеряла от этой дурацкой любви. Думаешь, она бы сказала нам, если бы даже знала? Берегла бы своего Илюшечку для себя, как хорошую игрушку. Хочешь – твой мальчик рядом. Задала программу – и он сделает все, что тебе надо…