4.

Даркен имел моральное право считать себя мужчиной. Конечно, дестрой мог бы быть и помасштабней. Подумаешь, разнёс интерьер в одном здании, сломал карусельку и разбил все кривые зеркала. Хотя, выглядело оно, конечно, приятно и достойно. Устраивать больше разрушений интереса уже не имелось никакого. Программа минимум осилена, а за перевыполнение плана награды не ожидалось. Скорей даже наоборот.

Хотя, если так подумать, папочка завсегда найдёт, к чему придраться. А если не видно разницы, зачем косячить меньше?

Мрачная пустота тяготевщего к атмосфере перманентного Хэллоуина парка развлечений вызывала у Дарка какое-то извращённое чувство гордости: тревожный скрежет металла, грохот павших под мощными заклинаниями конструкций, печальный треск рвущихся тросов и их последующий залихватский потусторонний свист, да под речитатив об эвакуации — всё это стало причиной бегства подавляющего большинства посетителей и сотрудников. Чересчур смелые и любопытные, либо же чересчур глупые одиночки не шибко мешали атмосфере. Скорей, напротив, наличие движения там, где, казалось бы, всё должно было замереть в статике, вызывало ещё более тревожные ассоциации.

Пока простые смертные, лишённые магического навыка, жались по окраинам проходов, воровато выглядывая из-за укрытий, казалось бы, продемонстрировавших свою ненадёжность, некромаги двигались прямо по центру главной аллеи во весь рост. Не таясь и не прячась. Впереди шёл, разумеется, сам Дарк, удерживая на плече безвольное тело побеждённой змеюкой некромагички. Так себе ощущения, конечно: отрубленные кисти рук и другие варианты усекновения конечностей не входили в число кинков “номера один”. Ровно как и крупная гематома на лице одной из топавших следом спутниц.

Исцеляя себя, Броня ограничилась исключительно функциональной частью вопроса. Кровь не идёт, обезболивание проведено, а остальное — “дело житейское”. Подобный практичный пофигизм совершенно не шёл молодой красивой девушке, но, к сожалению, являлся неотъемлемой частью её характера. Пренебрежение эстетической частью вопроса лишний раз говорило о чужеродности Глашек. Словно бы весь мир существовал в едином эмоциональном плане бытия, и лишь она — в ином, исключительно назло общепринятым нормам и порядкам.

Подобной проблемы не обнаруживалось ни у кого из движущейся навстречу пары молодых некромагов. Вик и Туна, собственной персоной. Каждый из них пытался выделиться из толпы, вознестись над серой массой. Но они использовали те же краски, что были доступны любому, лишь распорядились ими лучше. А, в случае с Фортуной, и вовсе, способом близким к идеалу. Вряд ли кто-нибудь из них хотел бы выделяться методом Брони: простым игнорированием самих красок, как концепции.

Впрочем, у слечны Штернберк вид побитой змеюки вызывал совершенно другие мысли. А даже если и те же самые, то вида хитроумная коварная ласка с именем античной богини удачи не подавала.

— Слечна Глашек!!! — Фортуна перешла с быстрого шага на бег. — Милость Семерых! Что у вас с лицом? Вы не ранены? Что за глупость! Конечно же вы ранены! Что же я спрашиваю такое!

Дарк почувствовал лёгкий укол ревности и зависти. Совершенно несправедливый укол. Он ведь, мало того, что очевидно не ранен, так ведь ещё всеми силами внимания красотки избегал. Но нет же! Стоило очаровательной Штернберк проявить интерес к кому-то другому, как непрошенные эмоции вновь захлестнули сознание. Определённо, этой девушке были известны секреты мифических чар разума.

— Не критично, — Броня опешила от подобного напора. Инстинктивно даже слегка отшатнулась, но от внимания настойчивой ласки столь примитивными методами никому не удавалось спастись. — Серьёзные ранения и переломы я исцелила. Нужно будет убрать гематомы, кровоподтёки и нарастить зубы. Думаю, парочку мне сломали.

— Какой кошмар!

— Пан ректор уже взял на себя заботы о наших с Илегой семьях? — Глашек быстро перехватила инициативу.

— Да, — рыжая головка главной красотки потока выдала два поспешных кивка. — Велел ни о чём не беспокоиться. Им будут выделены гостевые комнаты в поместье Маллоев. О финансовой стороне тоже не стоит волноваться: было бы глупо каждый день покидать укрытие ради заработка. Ну, а теперь, когда мы с этим разобрались, я осмотрю вас. Возражения не принимаются!

Дарк слегка покачал головой, глядя на обольстительные танцы ласки. С его точки зрения разворачивающейся картине не хватало некой душевности. Но откуда ей взяться, если оба действующих лица являлись самим воплощением понятия искусственности.

— Только вы двое здесь? — обратился “номер один” к Вику. — Кто-то ещё из наших прибыл? Известно, что планирует Сковронская?

— Понятия не имею, мой дорогой друг, — с лёгким пафосом ответил собеседник, переводя взгляд с девушек на главаря. В его манере двигать головой было что-то от птицы. По этой причине про себя Дарк давным давно прозвал Виктора вороном. По этой, и из желания сделать отсылку на стихотворение Эдгара По. — Я прибыл совсем недавно и успел застать только отбытие слечны Сковронской. Никаких признаков подкрепления с её стороны нет… как и с нашей. Я спешил, как мог и очень сожалею, что пропустил всё веселье, но вижу разумным покинуть это гиблое место, чтобы не потерять наш навар, — некромаг мрачного образа кивнул в сторону филейной части пленной безрукой блондинки.

— Абсолютно солидарен, — “номер один” обернулся через плечо. — Броня, ты всех боевиков казнила?

— Нет, только тех, что мне попались по пути, — покачала головой палач. — Четверых. Нужно было уделить внимание каждому?

Даркен вздохнул.

— Вик, идти прямо, пока не увидишь разрушенный участок парка. Там, в трёхэтажном здании ты найдёшь несколько тел вооружённых сотрудников охранного агентства “Стит”. Тех, кто будет одним куском, добей так, чтобы голову восстанавливать было проблемно. Не трать на это много времени, я не хочу разделяться при отходе. Будет не страшно, если ты кого-то упустишь, но постарайся как можно больше выбить из обоймы. Рыл изначально было восемь штук.

Ворон едва заметно кивнул, перехватил трость поудобней и побежал исполнять указания начальства. В буквальном смысле слова “побежал”. В итоге главарь остался в исключительно женской компании ласки, змеи и лисички. И вот эта самая лисичка напомнила о себе в тот момент, когда это от неё меньше всего ждали.

— Во имя бёдер Геи! — голосом, полным восхищения, демонстрирующим полную потерю привычных земных ориентиров, произнесла она, обращаясь к Фортуне. — Вы самая красивая женщина из всех, которых я видела в этом мире и в предыдущем! Вы… вы elsis Брони?

Вопрос, да ещё и заданный столь эмоционально, застал “самую красивую женщину из всех” врасплох. Она так и застыла, уперев вошебную палочку в стремительно очищавшуюся от крови щёку “номера четыре”. Тёмная, уже начавшая подсыхать плёнка на глазах отслаивалась мелкими, легко уносимыми ветром, чешуйками. Процесс экспресс-исцеления делал змеюку ещё более похожей на свой анималистический символ.

— Нет… — не каждый день выпадал шанс увидеть растерянную улыбку Фортуны. Ту самую улыбку, в которой было больше всего искренности. Нотка непонимания, неуверенность в том, какую из заранее отрепетированных масок стоило применить в текущий момент. Всего полторы секунды ласка позволяла увидеть себя настоящую. Не столь совершенную, как созданный образ, но потому и притягивающе-прекрасную, а не пугающую своей безупречностью. — Нет. Слечна Глашек отвергла моё предложение.