Тени не нравился ее хозяин в новом временном узоре, почувствовал Дитр. Тень душевнобольного террориста не хотела видеть свое телесное в виде представителя породы ралдов найцесов. Тень рвалась из Дитра прочь, чтобы воссоединиться с душой Народного представителя, наполнить своей совершенной чернотой ее сущность, пустую, как хрустальная ваза. «Котик» тоже что-то почувствовал – у животного встала дыбом шерсть и вылезли когти.

Дитр не понимал, как этот человек сможет помочь ему. Обычный политикан, коих Дитр видел сотни, да еще и нарушитель устоев к тому же. Ненависти к нему человек не испытывал, но Дитр подозревал, что он вообще мало что чувствовал, он мог чувствовать лишь поверхностно, не проникаясь всемирной глубиной трепета собственной души.

– …и чем же я могу вам помочь, гражданин Парцес?

Дитр словно очнулся ото сна. Они были во внутреннем дворике посольства, который стал персональной вотчиной Ребуса. Туда не заходили даже дипломаты или силовики, дворик был абсолютно пуст – если не считать водосвинки, которая прохлаждалась в маленьком бассейне. «Не утратил замашек богатого господина, лицемер», – подумал Дитр. Вслух же он сказал:

– У меня к вам разговор всемирного толка.

– Да? О, вы мыслитель! – Ребус всплеснул руками. – Я сразу так и подумал, едва вас увидел в обществе моего брата. Он предпочитает либо алкоголиков, либо мыслителей. Парадоксально, но сам мыслить он не любит.

Дитра раздражал этот кичливый и многословный тип, тень была с ним солидарна.

– Мне нужна ваша помощь в избавлении от… – Дитр замялся, понимая, что сейчас будет звучать как абсолютный душевнобольной, – от темной сущности, что паразитирует на моих всемирных силах.

– Но, гражданин, – Ребус нахмурился, – вам нужен врач. Врач, который лечит душу человека. Я же лечу душу государс…

Внутри Дитра особенно сильно закопошилась тень. Кот попятился и спрятался за статуей у бассейна. Тень ненавидела самого себя, всемирно бессильного, пустого оратора, погрязшего в телесной власти над такими же телесными тварями.

– Гражданин, ваши глаза! – воскликнул Ребус, и Дитр отскочил, отвернувшись от него и закрывая лицо руками. – Что с вами? Мне показалось…

Дитр подошёл к бассейну и уперся кистями в мраморный бортик. Из воды на него смотрело обожженное лицо. Водосвинка издала испуганный стрекот и выпрыгнула из бассейна, убежав туда, где сейчас прятался кот.

– Ерунда, я просто утомился с дороги, – пробормотал Дитр, боясь обернуться к нему пустыми провалами своих одержимых глаз.

– Понимаю, – мягко промолвил Народный представитель. – Общество Эронна кого угодно сведет с ума. Я попрошу выделить вам комнату в одном из домов посольской группы, чтобы вы смогли поспать. Мне тоже завтра на демонстрацию, предстоит долгий инструктаж от глашатая.

– Спасибо, – сипло ответил Дитр, поднимая лицо на статую у фонтана, за которой, прижавшись друг к другу, дрожали от страха хищный кот и гигантский грызун.

* * *

Ребус решил выступать на Центральной площади Административного Циркуляра. Префектура своего согласия на это не давала, но они определенно не знали, что делать. Конфедератская полиция неорганизованно скопилась у входов в административные здания, кое-где были видны даже военные, но стояли они не строем, а расслабленными группами, подчас даже без офицеров. На площади и на чиновничьих радиусах толпились люди с голубыми ленточками и без.

Там, где обычно ставили виселицу, водрузили помост. Около него стояли какие-то громоздкие вещи, укрытые тканью, у них дежурили гралейские силовики. Глашатай строго наблюдала за подопечным с самого первого ряда, рядом пристроился Дитр. Из окон административных зданий высунулись любопытные чиновничьи лица.

Ребус расхаживал по помосту и вещал свои обычные речи, жестикулируя и периодически вскидывая к небу кулак. Люди на площади восторженно кричали и всякий раз повторяли за ним кулачный салют.

– …и поцелую каждую женщину, едва звезда свободы воссияет над прогрессивным миром будущего!

– Поцелуйте меня прямо сейчас, великий гражданин! – завопила из толпы какая-то обрюзгшая девица.

Ребус спрыгнул с помоста и подлетел к кричащей женщине. Схватив ее за плечи, он впился своим красным ртом в ее губы. Дамы вокруг завизжали. Отлипнув от нее, Ребус низко поклонился, сделав выпад ногой, обутой в мягкий сапог. Грациозным вихрем плащ-кафтана он развернулся и вспорхнул обратно на помост. Как ни в чем не бывало оратор продолжил свою речь, а дама стояла как громом пораженная, ощупывая свой рот и подбородок.

Ребус обещал свободу здесь и сегодня. Он любит граждан Конфедерации, он родился в Конфедерации, хоть и гралеец по происхождению. Он всегда чувствовал в согражданах это стремление к протесту, нежелание жить под гнетом бюрократов.

– Прошлое сгорит, – кричал Ребус, – новое воссияет!

– Воссияет! – вторил ему лес вскинутых кулаков.

Ребус выставил пятерню, призывая к молчанию.

– Сограждане! Могу ли я вас так называть? – Толпа в ответ утвердительно загудела. – Мои сограждане! Я привез вам подарок, который мы готовили с лучшими инженерами из Гога. Я привез вам… – он сделал жест парням в беретах, – это!

Мужчины, стоявшие у помоста, одновременно сорвали ткань, и Дитр увидел странные конструкции на колесах. Наверху у конструкций было что-то вроде барабана от огромного револьвера. Ребус вдруг громко свистнул, и под давлением организованных серых беретов толпа внезапно расступилась, образовав широкий простор перед зданием Префектуры, на которое были направлены орудия. Серые береты толкнули повозки и откатили орудия подальше от помоста в направлении Префектуры.

Ребус вскинул вверх кулак и начал потрясать им при каждом своем слове, пока бойцы невозмутимо прицеливались в окна, из которых одно за другим исчезали лица чиновников.

– Пусть! – заорал он. – Прошлое! Сгорит! – и он, разжав кулак, опустил руку, одновременно делая знак бойцам.

Дитр уже знал, что сейчас произойдет, но его тело в кои-то веки оказалось медленнее разума, и он не успел зажать уши, прежде чем грянул оглушительный стрекот. Люди в беретах крутили стволы на орудиях, а на булыжник с потрясающей скоростью сыпались гильзы. Когда патроны закончились, Ребус снова что-то заорал, и из толпы в Префектуру ринулись десятки его людей. Он и сам выхватил пистолет и в приступе самолюбования палил из него в воздух.

Дитр упал на землю, забыв, что рискует быть затоптанным, и забыв даже про гнилую тень внутри себя. Но тень не забыла ничего.

Здание Префектуры вспыхнуло изнутри. Из окон стали бросаться люди. Пламя сжигало и гралейцев, и граждан Конфедерации, не щадя никого. Загорелись суд, полиция и другие чиновничьи гнездовья. Полицейские и солдаты бросались наутек, а за ними бежали некоторые граждане, другие ломанулись в здания Администрации. Народный представитель продолжал что-то кричать в исступленном ликовании, он не сходил с помоста и широко раскрытыми глазами взирал на творящееся побоище, словно пытаясь запечатлеть каждое мгновение.