— Спасибо, только я в спорте ничего не смыслю, — пыталась отвертеться Катя.

— Да? А я думал... Значит, не сможете?

— Ну, конечно, смогу! — Катя почувствовала, что он огорчен, а это в ее дальновидные планы не входило. — Мы, может, даже с телегруппой к вам приедем. Они сюжет снимут, а я статью подготовлю. Только вы меня проконсультируете насчет терминов в этих самых единоборствах.

— Есть, есть такое дело! — обрадовался спецназовец. — Ждем вас в субботу, начало в половине одиннадцатого. Комплекс «Динамо», мы вас будем встречать у Северной трибуны.

Шеф телегруппы Марголин на предложение Кати поехать с ней на соревнования согласился сразу и с восторгом.

— Я тебе тоже кое-что подкину во второй половине дня, — пообещал он многозначительно. — В долгу не останусь.

Марголин обещал явиться к десяти — «сразу и двинем», а Катя пришла на час раньше. Ей хотелось переговорить с Колосовым. Она набрала его номер — глухо. Быть того не может, он ведь точно на месте. Придется вниз топать, эх!

Колосов действительно оказался «на месте» — просто выпендривался, не брал трубку. Сидел он за столом, зарывшись в бумаги, яростно считал что-то на карманном калькуляторе, исправлял какие-то цифры в таблице и шипел при этом, точно дырявый шланг. Обычная картина — Кате уже доводилось видеть грозного начальника отдела убийств в творческих муках составления квартального отчета. (В главке шло так называемое «закрытие трех месяцев».) Увидев Катю, Колосов встал — сама ходячая вежливость, занятость, усталость и... Все равно нас не проймешь! Катя уселась напротив него и тут же сунула нос в бумаги.

— По итогам интервью сделаем, Никит?

— Для какой газеты? — буркнул он, тыкая пальцем в калькулятор.

— Для «Права и законности».

— Для этой сделаем. Эта лжет вроде меньше других.

— Они политикой не занимаются.

— Я рад за них. Только потом, Кать, ладно?

— А я пришла к тебе с доносом. — Она вздохнула. — Как говаривал Юрий Деточкин, отчет о проделанной работе. Можно рапортовать, товарищ майор?

— Рапортуй, только, если не возражаешь, я буду со своими делами управляться. — Никита потер лицо ладонью. — Вот она, моя бумажная могила. Похоронят меня эти цифры. Кать, сколько будет восемьдесят шесть процентов от ста сорока пяти?

— Ты на калькуляторе кнопочку нажми с палочкой и ноликами.

— Здесь нет такой.

— Быть не может. Дай сюда. — Катя завладела счетной машинкой. — Действительно, нет. Это корейский, наверное, дрянь. Так эти данные в компьютер надо, он все тебе сам и посчитает.

— В компьютер! — Никита откинулся на спинку стула и, расстегнув ворот сорочки, ослабил галстук. — Там вирусы какие-то прыгают. Тут ввели одни данные, кнопку нажали — как корова языком слизала. Теперь все на бумаге дублируем.

— Каменный век, неолит, — хмыкнула Катя. — Подожди, я сейчас сама посчитаю.

Она взяла у Никиты ручку, бумагу и сосредоточенно начала чертить цифры.

Колосов ждал.

— Какие у тебя духи приятные, — молвил он томно. — Как называются?

— "Джордже Армани". Не сбивай меня.

— Армани... Фирма, наверно. Я ж говорю — стиль. — Он вздохнул. — Между прочим, я тут с семи часов кукую. Вместо горячего завтрака — не хотите ли докладной закусить?

— Наша служба и опасна, и трудна. На вот. — Она протянула ему результат своих математических изысканий.

— А он точный? А-а, с моим сходится. Спасибо. — Никита внес цифры в свой реестр. — Ты просто умница, Катерина Сергевна.

Катя облокотилась на стол и, подстегиваемая похвалой, начала излагать Колосову последние новости по делу Красильниковой — Лавровского.

— Та-ак... — Он достал лист бумаги и начал записывать. — Имена, имена... Бог с ними, фамилии установим. Адрес — Котельники, та-ак...

— Ты понимаешь, Паша, этот скульптор — на вид ничего, симпатичный даже, но... — Катя взмахнула рукой. — Они ведь, все эти психи, на первый взгляд не монстры. Некоторые вообще — очаровашки. А второй его компаньон, этот куриный убийца, — чудо в перьях. Может, он не только куриную кровь для своей мазни использует. И потом, место там — просто идеальное. Настоящий бедлам. Там все, что угодно, делать можно, никто и не почешется даже. И корыто с сульфатом, и палки какие-то железные, и...

— Проверим. — Никита сложил листок и спрятал его в еженедельник. — Новости все?

— Будут еще. Скоро. Там нас еще на одного чудика выводят.

— Нас? — Он поднял темную бровь. — У меня, оказывается, сразу несколько внештатных помощников?

— Да. И они горят желанием с тобой познакомиться поближе, — фыркнула Катя, вспомнив кравченковское знаменитое: пора морду бить.

— Милости просим. Особенно если за город, на природу, на шашлыки. — Он мечтательно зажмурился. — Хотя в лесу снега еще полно, сыро...

— Да, сыро, — согласилась Катя. — Ну ладно, я пошла.

Колосову явно не хотелось возвращаться к опостылевшим бумагам, и, чтобы удержать Катю, он даже снизошел до комплимента:

— Хвалю, Катерина Сергевна, за рвение. Приятно с такими подчиненными работать.

— Я не твоя подчиненная, — съязвила Катя.

— Так не мне. Что ты! Куда нам. Штабу. Штаб всегда себе самые пенки загребает.

— Вот спасибо. Значит, я — пенка? Колосов молча улыбался.

— Я пошла.

— Подожди... — Он снова встал из-за стола.

— Что?

— Катюш, высчитай мне семьдесят три процента от шестисот шестидесяти девяти.

Но Катя уже закрыла за собой дверь его кабинета.

* * *

Явившийся Тим Марголин уже «бил копытом»:

— Где ты бродишь, Сергевна? Уже без пятнадцати десять! Опоздали — готово дело!

— Туда езды всего десять минут. — Катя надевала шубу. Последние деньки в мехах, эх! А там... Весна!

— Пробки на Ленинградке!

— И пробок нет — сегодня выходной.

— И правда. — Марголин неожиданно успокоился. — Подобные фокусы, на которые мы любоваться собираемся, нам еще в ОМСДОНе показывали.

— Где? — Катя вертелась перед зеркалом.

— В Отдельной мотострелковой дивизии особого назначения, — отчеканил Марголин горделиво. — Это имени Дзержинского которая. Впрочем, железного Феликса оттуда поперли. Без имени остались.

— А, верно, помню. — Катя действительно вспомнила эту поездку в дивизию два года назад. — Это когда они кирпичи кололи и по стенкам прыгали. — На этом все ее впечатления от показательных выступлений особистов перед прессой исчерпывались. «Интересно, сколько кирпичей полковник расплющит?» — размышляла она по дороге.