Зрелище достигло апогея отвращения, когда двое самцов, не поделив самку, бросились друг на друга и стали яростно увечить друг друга тем, что под руку попадалось…

Следующее «кино» демонстрировало невероятно толстое голое существо. Из-за заплывшего жиром тела невозможно было определить, кто это – мужчина или женщина. Первичные половые признаки были надежно укрыты жировыми складками. Изуродованная ожирением грудь тоже мало что проясняла. А отсутствие волосяного покрова на голове и теле и щетины на лице являлось весьма ненадежным критерием установления пола.

Существо сидело перед большим круглым столом, на котором громоздился гигантский многоярусный торт, весом с добрый центнер, если не больше. Существо руками отрывало от торта куски и пихало в рот. Лицо, руки, многочисленные подбородки, грудь и живот существа были заляпаны кремом. Существо громко чавкало и смачно рыгало. Но не только эти раздражающие звуки сопровождали марафон обжорства, параллельно раздавались и еще более омерзительные.

В стуле под дряблым обвисшим задом существа имелось отверстие, через которое отвратительная пародия на человека, ни капли не смущаясь, как только возникала потребность, тут же справляла нужду. А потребность у пожирающего торт существа возникала едва ли не ежеминутно, и куча дерьма под стулом росла и ширилась буквально на глазах…

В главной роли четвертого «кино» снова выступал грязный бомж. Съемка происходила на оживленной городской улице в летний солнечный день. Нищий бомж-попрошайка полусидел-полулежал в тени дерева на обочине тротуара. Из одежды на нем были лишь побуревшие от грязи шорты, с глумливой улыбкой сумасшедшего он демонстрировал прохожим ужасные язвы на щеке, груди, животе, руках и ногах.

Залитые гноем болячки были густо облеплены мухами, во многих копошились белые личинки. Гниющий заживо человек, должно быть, испускал отвратительное зловоние, проходящие мимо люди зажимали носы и ускоряли шаг. Из динамиков несся равнодушный, обыденный шум большого города: рокот моторов машин, топот ног, обрывки разговоров и редкие проклятия в адрес воняющего бомжа…

Пятое «кино» показывало массовую драку. Мрачный осенний вечер где-то на безлюдном пустыре в городской черте. Две банды молодых ребят, почти мальчишек, по доброй сотне с той и другой стороны, подначиваемые старшими лидерами, схватились врукопашную. Но благородный кулачный бой здесь был явно не в чести, и с одной, и с другой стороны в ход шли ножи, палки, кастеты, биты, прутья арматуры. Из динамиков неслись звуки ударов, грохот падающих тел, стоны раненых, крики победителей, призывы о помощи, мольбы о пощаде, рыдания и смех.

Кровь лилась рекой. Мелькали разбитые головы, вспоротые животы и застывающие, удивленные глаза шальных подростков, падающих на грязную мокрую землю. Еще мгновение назад в них пылал яростный огонь жизни, и отчаянным сорвиголовам казалось, что ничто не в силах его погасить, но в один ужасный момент они оказывались недостаточно быстрыми и вдруг умирали. Одна нелепая детская смерть, вторая, третья.

Отчаянное побоище затихает лишь со звуком сирены полицейской машины. Уцелевшие пацаны, подхватывая раненых друзей, разбегаются в разные стороны. На истоптанной земле остается одиннадцать жертв, погибших жестоко, глупо и нелепо…

Главный герой шестого «кино» не бомж, а вполне прилично одетый пожилой господин. Он нетвердой походкой бредет по каким-то мрачным закоулкам. Время действия – зима, лунной ночью от наваленных всюду сугробов светло как днем. Видно, что старичок прилично выпивши. Вероятно, возвращается домой с каких-то затянувшихся за полночь посиделок. Из колонок доносится лишь скрип одиночных шагов. И вдруг окрик:

– Дед, сотню дай. На пиво не хватает.

Голос молодой, наглый. Хозяин голоса пока остается за кадром. Старик и не думает отвечать. Он резко прибавляет шагу, переходя на бег. Опьянение тут чуть было не сыграло с ним злую шутку. На первых же шагах одна нога цепляется за другую, и старик чуть не падает в сугроб, но каким-то невероятным усилием ему удается удержаться на ногах и выправить бег.

– Эй, а ну стоять! Догоним, хуже будет! – несется вслед. К скрипучему бегу старика прибавляется топот ног многочисленных преследователей, пока еще невидимых. Старик несется, как молодой. Из-за страха он быстро протрезвел, ноги больше не заплетаются. Ныряет в арку, пробегает мимо дома. Спасение близко. Он добегает до двери подъезда, лезет в карман пальто за ключами от магнитного замка, и тут преследователи его догоняют.

Страшный удар ногой в спину сбивает старого человека с ног. Уже вынутый из кармана ключ вылетает из пальцев в сугроб.

– Кому было сказано: стоять! – глумился возвышающийся над распластавшимся стариком пятнадцатилетний сопляк. – От меня не сбежишь. У меня разряд по бегу. Теперь сполна огребешь, пердун старый.

– Нет, не надо. Забирай, все отдам, – торопливо запричитал старик.

Юный злодей лишь злорадно расхохотался и от души врезал деду ногой в бок.

– Конечно, отдашь, – злобно ухмыльнулся он и крикнул подбегающим товарищам: – Давайте, парни, проучим козла старого!

Еще трое молодчиков, примерно такого же возраста, что и первый, подбежали к старику и присоединились к избиению.

Старик, на которого с четырех сторон посыпались жесточайшие удары тяжелыми зимними ботинками, взвыл от боли и, стараясь укрыть руками голову, заголосил:

– Караул! Убивают! Милиция!

Его отчаянные крики длились не долго. Один из хулиганов, пробив защиту, угодил носком ботинка в висок, и старик отключился.

Жестокое избиение длилось еще секунд двадцать даже после того, как старик потерял сознание. Все время, перескакивая с одного лица на другое, камера показывала глумливые улыбки юных садистов.

Когда молодчики остановились, лицо до полусмерти забитого мужчины превратилось в кровавое месиво. Тот, что догнал деда первым, нагнулся и деловито обшарил карманы пальто, и наружные, и внутренние, и выгреб оттуда все деньги, даже мелочь. Его дружки-подельники подобрали откатившуюся в сторону норковую шапку, стянули с рук часы и обручальное кольцо. Обобрав старика, малолетние бандиты бросили его замерзать на морозе и побежали пропивать добычу…

Героем седьмого фильма тоже стал обычный человек. Женщина средних лет, опять же ночью, но на сей раз летней, шагала по пустынной улице спального района. Возможно, возвращалась с работы домой. Дама наступила на крышку неплотно закрытого люка и провалилась в канализационный колодец. Коварная крышка, крутанувшись вокруг оси, встала на место, как будто ничего и не было. А неосторожная жертва плюхнулась в настоящий подземный бассейн дерьма.

Поскольку под землей был кромешный мрак, дальнейшая съемка происходила камерой ночного видения, и изображение стало немного зеленоватым. Разумеется, несчастная сразу с головой провалилась в клейкую зловонную массу. На ее беду здесь оказалось слишком мелко. Женщина врезалась головой в каменное дно, раскроила череп, и, когда через пару секунд ее вытолкнуло на поверхность, она была мертва. Нижнюю челюсть от страшного удара свернуло в сторону, и из-за кривого рта казалось, на перемазанном фекалиями лице появилась глумливая ухмылка…