Взгляд Харта скользнул по ее руке. Франческа надеялась, что он спросит, почему она сняла кольцо, и можно будет небрежно бросить, словно спонтанно, заранее продуманный ответ.

Однако вместо этого Харт спросил:

— Почему ты не надела перчатки?

Франческа улыбнулась, отметив, что карета свернула на Пятьдесят девятую улицу и показался отель «Плаза». Через несколько минут она будет дома.

— Я думала, придется воспользоваться пистолетом, когда я встречусь с шантажистом, перчатки могли бы помешать.

Харт покачал головой:

— Да, сомневаюсь, что ты могла бы выстрелить в человека, будучи в перчатках.

Он злится?

— Тебе известно, что в таких случаях я всегда беру с собой пистолет.

— И тебе известно, что я этого не одобряю.

Франческа была рада, что они разговаривают.

— Он мне необходим.

— Однажды ты прострелишь себе большой палец на ноге. — Харт скривился.

— Надеюсь!

Харт немного смягчился:

— Не думаю, что миссис Кеннеди одобрила бы, что ты дала Джоэлу оружие.

— Оно не было заряжено. Впрочем, я поступила скверно.

— Да, Франческа, очень скверно.

Их взгляды встретились. Она была уверена, что сейчас они проезжают клуб «Метрополитен», поскольку только что за окном промелькнула Гранд-Арми-плаза. Франческа решила промолчать, чувствуя, что так будет лучше, несмотря на то что сердце ее билось все сильнее. В одно мгновение все тело стало ватным, и она услышала слова Харта:

— Что же мне с тобой делать?

Франческа затаила дыхание, не смея просить пригласить ее к себе, чтобы провести вечер вдвоем.

— Несмотря на то что я ничего не добилась, следует отметить, что ничего плохого, к счастью, тоже не случилось.

Глаза Харта блеснули. Они оба понимали, что она имеет в виду.

— Ты, как кошка, думаешь, что у тебя девять жизней. Даже страшно представить, сколько у тебя еще их в запасе.

В голосе появилось недовольство. Франческа гадала, что могло стать тому причиной. Хотелось верить, что дело в магической связи между ними, а не в желании Харта повторить те же слова, что он сказал ей в субботу вечером. Франческа надеялась, что он любит ее и страстно желает, как ни одну женщину на свете.

Впереди показались ворота особняка Кэхилов. Франческа расправила плечи.

— Я сама позвоню Рику, — сказала она.

Внезапно Харт взял ее за руку и прижал к груди:

— Тебя могли сегодня ранить.

— Но не ранили.

— Неужели так необходимо всегда бросаться наперерез несущемуся поезду?

— Что-то я не заметила там поезда. Я просто встречалась с шантажистом.

Харт сильнее сжал ее руку:

— Думаю, мне тоже не помешает сейчас выпить.

Франческа затаила дыхание. От томительного ожидания болезненно сжалось сердце. Наконец, она решилась:

— Предлагаешь составить тебе компанию и оценить вкус старого, отменного скотча?

— Может, когда-то я буду проклинать этот день… — Взгляд его потеплел, глаза уже не напоминали льдинки.

— Можем заодно обсудить результаты расследования и планы на завтра. — Франческа сияла от счастья. В голове возникали одна романтическая идея за другой, но, вспомнив советы Конни, она осеклась. — Впрочем, можем обсудить и за завтраком.

Харт посмотрел на нее с прищуром:

— Значит, ты предпочла бы завтрак?

— Едва ли. Ты же знаешь, как я полюбила скотч.

Харт промолчал, и она добавила:

— Я не хочу, чтобы ты подозревал существование неких тайных целей.

Харт вскинул брови:

— А они есть?

— Разумеется, нет, — поспешила ответить Франческа и улыбнулась. Почему же он не спросил ее о кольце? — Я пытаюсь сказать, что очень много думала над твоим решением, думала о наших отношениях. — Она выдержала паузу в надежде на наводящий вопрос, затем продолжила: — Я не хочу навязываться тебе, Колдер.

Выражение лица его было по-прежнему непроницаемым. Харт не попытался ничего сказать.

— Я начинаю понимать тебя, мне даже кажется, что ты прав.

Наконец он произнес неожиданно спокойным голосом:

— Это означает, что ты изменила свое мнение о… о нас?

Франческа усиленно сглотнула. Умение лгать и хитрить — не самые сильные ее стороны. Но Конни опытнее и старше.

— Я дорожу нашей дружбой. Она для меня все. — Это было правдой. — Я не представляю свою жизнь без тебя. — Она замолчала.

— Продолжай, пожалуйста.

— Наша дружба для меня важнее той страсти, что нас объединяет. — Франческа улыбнулась про себя, удивляясь, как легко дается ей эта ложь. — Услышав твое решение, я поняла, что гордость не позволит мне навязываться тебе и умолять о прощении. Тогда я и задумалась о том, что, возможно, ты прав. В том смысле, что мы можем продолжать встречаться, как друзья. Ведь, оставаясь любовниками, мы всегда будем спорить и конфликтовать. — С ее точки зрения, речь прозвучала идеально.

Взгляд Харта застыл. Не поворачивая головы, он отдал приказ Раулю:

— Мы едем домой. Ты решила перехитрить меня, Франческа?

От досады она закусила губу.

— Сомневаюсь, что какой-либо женщине удавалось тебя перехитрить.

— Почему же ты сняла мое кольцо? Согласилась признать расставание?

— Мы с тобой слишком разные, Харт, разве не так?

— Да, мы разные люди.

«Он мне не поможет», — подумала Франческа.

— Конни посоветовала мне его снять, ты и сам об этом говорил. Разве тебя не радует мое во всех смыслах разумное решение?

Взгляд Харта показался ей загадочным.

— Значит, впервые в жизни ты решила последовать совету другого человека, вместо того чтобы действовать, основываясь на собственных предпочтениях? Впервые в жизни, вместо упрямого желания стоять на своем, ты решила покориться обстоятельствам?

— Откуда тебе знать, каковы сейчас мои предпочтения? — Ощущая, как ее охватывает сильное волнение, Франческа откинулась на спинку. — Я умею принимать очевидное и горжусь этим своим качеством.

— Ты сказала, что никогда не снимешь кольцо, будешь носить его до конца жизни.

Франческа не знала, что ответить. Ей следует быть осторожной, чтобы случайно не выболтать все, что у нее на душе, например, как безумно она в него влюблена.

— Это было тогда, а не сейчас. Конни заставила меня прислушаться. Да и ты, впрочем, тоже. Теперь даже мне ясно, насколько мы разные, и я успокоилась. Мы слишком поспешно приняли решение пожениться и объявили о помолвке — наши действия были лишены логики.