– Он дома сейчас?

– Не ходите к нему! Дайте ему покоя! – неожиданно резко ответил ему Азиз.

Ведь он всегда был весел, что с ним? Когда почти не осталось посетителей, Азиз подошел к Махмуду уже с совсем другим лицом. Неужели Безымян и есть тот опасный преступник, о котором все говорят? Нет, конечно, за уши притянуто! Азиз посвятил Махмуда в подробности, связанные с покойным ныне близким другом Хади Нахемом Абдеки, о котором тот и не знал. Хади столько горя пережил за свою жизнь, но всегда находил силы превратить все перипетии в захватывающие истории, смешившие людей до слез.

– Безымян, о котором рассказывает Хади, это и есть Нахем Абдеки! Да помилует Аллах его душу!

– Как так?!

Нахем Абдеки погиб в чудовищном взрыве в квартале аль-Каррада, прогремевшем в начале этого года. Семья у него была небольшая, только жена да две дочки остались. Больше из близких никого, поэтому Хади сам отправился в морг, чтобы получить его тело. Хади пришел в неописуемый ужас, когда увидел, что осталось от друга. Ему показали лежавшие вперемешку куски мяса, непонятно кому и скольким людям вообще принадлежавшие. Хади стоял в оцепенении, и тогда сотрудник морга подсказал ему собрать тело по частям – взять вот эту кисть и вон ту ногу. Хади был на грани помешательства.

Он взял те органы, которые, как думал, были от Нахема, и вместе с его вдовой и соседями отвез их на кладбище Мухаммеда Сакрана, где их и захоронили. По возвращении с кладбища Хади стал сам на себя не похож, словно лишился разума. Две недели рта не раскрывал, затем снова заговорил и даже стал выдумывать истории, а когда он впервые попытался развлечь публику в кофейне рассказом о Безымяне, Азиз аль-Мысри сразу догадался, откуда Хади взял сюжет. Видно, в его сознании собранный по частям Безымян заменил погибшего Нахема.

– Ладно, ну а записи как же?! Я же ему диктофон давал, и он вернул мне его с записями Безымяна.

– Да проще простого! Мало ли у Хади знакомых?! Попросил кого-то, кого мы и не знаем…

– Нет! Ну как же! Там такие записи, простой человек такого не придумает, чувствуется и смысл, и глубина…

– Ей-богу, тогда не знаю… Хади, старый черт, на все способен.

Тем не менее Махмуд поверил Азизу аль-Мысри, который не дал ответов на все вопросы. По дороге обратно Махмуд, минуя Седьмую улицу, застыл у ворот Барышника. Вопреки настояниям Азиза его что-то тянуло постучаться в эту «иудейскую развалину», навестить Хади и самому выяснить, как все было на самом деле. Однако Хади мог оказаться хитрее Махмуда, как утверждал его приятель Азиз, и все равно обвести его вокруг пальца, разубедив в правдивости слов Азиза. От этого у Махмуда голова могла пойти кругом. Ему бы из своих проблем выпутаться!

3

С отъезда Али Бахера ас-Саиди прошло уже несколько дней. Все это время в журнал наведывались разные люди – практически все усатые и пузатые – и спрашивали о нем. Взволнованный Махмуд принимал их, не догадываясь, какие между ними и шефом отношения. И вообще, добрые ли у них намерения или это недруги ас-Саиди? От Махмуда потребовали номер ас-Саиди в Бейруте, но он не знал его. Тогда ему учинили настоящий допрос – дай адрес ас-Саиди, назови его родственников и партнеров. Махмуд от всего открещивался. Это были тяжелые гости. Они даже к чаю, который поставил перед ними Абу Джани, не притронулись. А когда поняли, что ничего от Махмуда не добьются, с недовольными минами покинули редакцию.

Съедаемый беспокойством, после полудня Махмуд набрал номер ас-Саиди. Гудки долго шли, и ас-Саиди не отвечал. Махмуд звонил еще и еще, пока как всегда невозмутимый и благодушный шеф не снял трубку. Махмуд рассказал ему все о подозрительных посетителях и о том, как он сам их выпроваживал. Ас-Саиди посоветовал ему и впредь быть начеку с подобными типами, но не пояснил, какими, зачем они приходили и требовали встречи с ним и из-за чего именно их следует остерегаться. Ас-Саиди поручил вызвать свою секретаршу в редакцию и посадить ее перед входом в кабинет, чтобы она стала для непрошеных гостей непреодолимой преградой.

– Уж она знает, как с ними себя вести! А ты займись делом! Твоя забота – новый номер!

Ас-Саиди закончил разговор, оставив Махмуда, не решившегося набрать шефа повторно, чтобы задать еще кучу вопросов, в замешательстве.

Легко сказать, да трудно сделать! Махмуд связался на следующий день с секретаршей, но она озадачила его, сообщив, что уволилась. Ее жених настоял – по улицам стало опасно ходить, а уж работать в конторе с одними мужчинами вовсе нехорошо. Он не знал, как ей возразить, и не стал спорить.

Махмуд был вынужден являть чудеса собранности: просыпался в восемь, умывался, тщательно брился, надевал чистый костюм, не простой, а «стильный», как говорил ас-Саиди, открывал блокнот, изучал список дел на сегодня и вызывал личного шофера ас-Саиди Султана, который приходился шефу еще и родственником, чтобы тот возил его по делам журнала. Садясь в машину, Махмуд сразу принимался обзванивать людей по мобильному, не снимая его с подзарядки. По телефону шефа, который все время лежал в кабинете, он ежедневно отвечал на шквал звонков. И только потом приступал к написанию текстов и занимался вопросами сотрудников, выстраивавшихся к нему в очередь и, в отличие от Фарида Шаввафа, смотревших на него как на большого начальника, доросшего до ас-Саиди. Однако день Махмуд жил в тягостном напряжении, ожидая каких-нибудь неприятностей или подвоха. Он боялся, что сделает что-то не так, и не мог уже дождаться возвращения шефа, чтобы наконец сбросить с себя ответственность и стать вторым, а не первым лицом в журнале, которое просто выполняет данные хозяином поручения.

Он был как раз очень занят, когда на мобильный ас-Саиди позвонила Наваль аль-Вазир – на экране загорелись три шестерки. Махмуд нажал кнопку, но с ним не стали разговаривать. Связь оборвалась. Ему даже послышался вздох разочарования на той стороне.

Через пару дней в кабинет к нему зашел Абу Джони с новостью, имевшей эффект разорвавшейся бомбы: Наваль аль-Вазир в редакции! Она припарковала свою белую «судзуки» у входа в здание и направляется в кабинет главного редактора. Войдя, Наваль сняла большие солнцезащитные очки и села, как всегда, на красный кожаный диван. Она улыбнулась. Сердце его затрепетало. Она была сама свежесть. За два месяца, на которые пропала, Наваль неимоверно похорошела.

– Что, шеф тебя бросил дела разгребать? Шут этот, куда уехал хвостом вертеть?

– Он на конференции «СМИ и права человека» в Бейруте.

– Ага, конечно… Кинул он тебя. Вернется ли? Большой вопрос! – сказала она, смяв в пепельнице недокуренную сигарету. – Да хвостом он поехал крутить. Конференция?! Не смеши!

– Ну не знаю.

– Ты хороший парень, Махмуд. Как только тебя увидела с ним, про себя подумала: «Волк коню не свойственник»!

– Так ведь у вас с ним дружба! – осмелел он.

Она усмехнулась:

– Дружба? Не в ту сторону думаешь! Он просто помогает мне снимать фильм, над которым я работаю. Это он вообще-то подсказал идею.