Я пожал плечами.

– Зачем тебе вообще понадобилось разыскивать Клэр?

Я кратко рассказал о событиях предыдущего вечера.

– Господи, ох уж эти наши детишки, – вздохнула Анетта. – Невозможно предсказать, что они натворят в следующий раз. – Она, казалось, на некоторое время задумалась. – Случившееся с Анной действительно ужасно. Ты думаешь, Клэр могла скрыться, потому что знает, кто сделал это?

– Клэр сбежала до того, как произошло убийство. Поэтому ответ отрицательный, – заметил я. – Мы уже почти добрались до моей улицы.

– Знаю. – Полминуты спустя она остановила машину перед нашей подъездной дорожкой.

– Как у тебя дела с Кентом? – спросил я.

– В каком смысле? – не поняла Анетта.

– Эта твоя связь с Сэндерсом… Не надо быть гением, чтобы догадаться о сложном периоде в вашей с Кентом жизни.

– Одно вовсе не означает другого.

– То есть у вас по-прежнему все прекрасно? У вас идеальные отношения.

– Ни у одной супружеской пары на этой планете отношения не складываются идеально, – произнесла она. – А у вас с Донной как все обстоит?

Когда я помедлил с ответом, Анетта сама поспешила закончить разговор:

– Прости меня. После того, через что вам пришлось пройти, я должна бы понимать, насколько бестактно задавать подобные вопросы.

– Пусть это не тревожит твою совесть, – сказал я. – Послушай, мне хотелось бы как-нибудь снова подняться на ту крышу.

– О, Кэл!

– Мне просто… Я все еще пытаюсь примириться со случившимся, Анетта. У меня постоянно вертится в голове сцена, как это произошло.

– Давай поступим так, – сказала она. – Я сообщу о твоей просьбе Кенту. И если он с тобой не свяжется и даже не позвонит, ты будешь знать, что эта идея ему не по душе.

Я уже сейчас готов был держать пари – он не позвонит.

– Спасибо, что подвезла. Да, и не забудь передать от меня большой привет Роману.

Анетта недоуменно склонила голову набок:

– Конечно. А с чего вдруг?

– У нас с ним состоялась довольно-таки своеобразная встреча этим вечером. Пусть знает, что я еще не забыл о ней и о нем тоже.

Автомобиля Донны перед домом я не увидел. «Она, вероятно, поставила его в гараж», – подумал я, хотя жена поступала так не слишком часто. Я постарался войти как можно тише и сразу направился в кухню, чтобы выпить стакан воды, когда понял, что второй вечер подряд не ужинал. Открыв буфет, достал пачку соленых крекеров и банку арахисового масла. Не назовешь полноценной трапезой, но несколько печенюшек, смягченных маслом, притупят чувство голода.

Я беззвучно положил грязный нож и стакан в отсек посудомоечной машины и медленно поднялся по лестнице. На цыпочках пересек спальню, однако случайно наступил на что-то твердое, и раздался треск. Совсем негромкий, но достаточный, чтобы разбудить Донну. Не заметив, чтобы она пошевелилась во сне, я опустился на колени и обшарил ковер в поисках того, на что наступил. Один из ее карандашей. Я ступней разломил его пополам. Собрав обломки, я заметил, что и баллончик с фиксатором валяется на полу. Пришлось захватить его тоже, прежде чем проскользнуть в ванную.

Только плотно закрыв за собой дверь, я включил свет, бросил сломанный карандаш в корзину для мусора, поставил баллончик на полку и разделся. Оставшись в одних спортивных трусах, я почистил зубы, а потом выключил свет, собираясь вернуться в спальню.

И лишь в этот момент вспомнил, что Донна раньше всегда оставляла свет в ванной включенным для меня.

Глазам необходимо было время, чтобы привыкнуть к темноте, и поэтому я подошел к постели скорее на ощупь, по памяти, откинул одеяло со своей стороны и лег между простынями. И тут же понял: что-то не так. Я часто заморгал, словно это могло помочь глазам быстрее освоиться во тьме, затем сел и посмотрел на другой край кровати.

Донны не было.

Благодаря свету фонаря над крыльцом она легко вставляет ключ в замочную скважину и отодвигает внутренний засов. Открыв дверь, она с удивлением видит сына стоящим в прихожей, хотя они встречались всего несколько часов назад.

– Ты напугал меня, – говорит она.

– Ты обычно не возвращаешься так поздно.

– Что случилось?

– Дело сдвинулось с места, – сообщает он. – Мне нужно было с тобой поделиться. Не хотелось ждать до утра.

– Ты их нашел?

– Нет, но зато, кажется, узнал способ, как их найти.

Она бросает свою сумку в ближайшее кресло.

– Пожалуйста, не внушай мне ложных надежд.

Он рассказывает ей, чем занимался. Она вынуждена признать, что мальчик проделал большую работу.

– Да, тебе пришлось немало попотеть, – замечает она. И думает, несмотря на еще переполняющий ее скептицизм, что он действительно тщательно все продумал.

Одна из его идей особенно ей нравится.

– Прекрасный план – использовать детектива, – говорит она. – Я встречалась с ним сегодня.

– Мы вынудили его работать на нас, хотя он даже не догадывается об этом, – вторит он.

– Может получиться.

– Я чувствую, как все начинает складываться удачно.

– Не слишком увлекайся, – резко бросает она. – Нам предстоит еще многое сделать, прежде чем мы с этим справимся. Если мальчишка забрал тетрадь, верни ее сразу же, как найдешь его. Я должна была раньше догадаться, что он ее отдаст. Обычно, когда тетрадь заканчивалась, он просил новую, и я приносила. Но в этот раз он ни о чем не просил. Прошло слишком мало времени, он не успел бы исписать и половины. Видимо, стал опасаться моих подозрений.

– Ты чересчур переживаешь из-за какой-то паршивой тетрадки.

– Нет, не чересчур. И тебе следует относиться к этому серьезнее.

– Ты шутишь? Считаешь меня недостаточно серьезным? Неужели? Лучше вспомни, с каким дерьмом мне приходится возиться. Я думаю буквально на бегу. Как, например, вышло с той, другой, девчонкой. Мне удалось обставить все не так, как было на самом деле. Разве я не заслужил хотя бы небольшой похвалы?

– Я иду спать. Не могу больше думать об этом ни минуты.

– По-любому во всем виновата только ты, – говорит он.

Она замирает у подножия лестницы.

– Что ты сказал?

– Ты ушла из дома, оставив сушилку включенной, отсутствовала, когда загорелась ткань. Если бы не повалил дым, ничего бы…

Ее рука столь быстра, что сын не успевает уклониться от хлесткой пощечины.