Юноша едва успел проститься с Яцеком и явившимся его проводить паном Велизаром. Оба пожелали парню удачи, а предводитель наемников даже чуть было не прослезился. Вот уж чего никто не ожидал!

– Ну, – обнимая юношу, шумно вздохнул рыцарь. – Если вдруг надоест Константинополь, милости прошу ко мне в отряд. Возьму с радостью!

– Спасибо за приглашение, – от души поблагодарил Лешка. – Обязательно буду иметь в виду.

Боцман засвистел в свою дудку, по узкой палубе корабля забегали босоногие матросы. Затрепетали, поймав ветер, паруса. Отвалив от пирса, «Кентаврос» покинул бухту и, набирая ход, вышел в открытое море. Скрылся за кормой берег, но в небе над мачтами, крича, все так же кружили чайки.

Забросив в каюту пожитки – котомку с лепешками и вяленым мясом, шерстяной плащ на случай холодных ночей да саблю в дорогих ножнах, Лешка уселся на палубе, рядом с корабельным серым котищем. Как звали кота, юноша не знал, что не мешало гладить его за ушами. Котяра жмурился и довольно урчал.

Юноша тоже прикрыл глаза и улыбнулся. Скоро! Уже совсем скоро он будет в Константинополе, увидит друзей, обнимет – может быть, обнимет – Ксанфию. Ксанфия… Помнит ли она его? Ведь прошел год с того момента, когда Лешка вынужден был бежать из Константинополя на военную службу. Друзья-то его вспомнят – рыжий предприниматель Владос, с кем бежал из татарского плена, монах Георгий – умнейшая голова, человек честнейший и воспитаннейший. Эти Лешке будут рады – лишь бы с ними самими ничего не случилось. А вот Ксанфия… Златовласая красавица Ксанфия, с глазами, синими, словно глубокое весеннее небо. Ксанфия… Как здорово было, когда… Впрочем, что теперь вспоминать? Грустить только. Не о грустном надобно думать – а о будущей встрече. И о том, что он, Алексей Смирнов Пафлагон, сможет сделать для своих друзей, для любимой – как, как отстоять Константинополь от алчных турок? Хотя, конечно, нельзя сказать, чтоб этот город отнесся к Алексею со всем радушием – пожалуй, так нельзя было сказать. Хотя… Государственная служба помощником тавуллярия – не самое последнее дело в ромейской Империи, если б не донос, так, наверное, и служил бы, уже б до чиновника шестого класса дослужился… Ну, пусть не до шестого, но все-таки… Хотя нет – все ж таки хорошо, что пришлось послужить на дальней пограничной заставе – акритом. Научился стрелять из лука, действовать копьем, алебардой, саблей. Потом пригодилась выучка-то…

Ксанфия… Неужели – скоро? Прямо не верится!

Кот, которому давно надоели долетающие на палубу соленые брызги, недовольно помахав хвостом, убрался с палубы в трюм. Ловить мышей, надо думать. В ослепительно голубом небе неудержимо сияло солнце. Юноша сидел в тени паруса, свесив ноги с фальшборта. «Кентаврос» ходко бежал по морской глади, разрезая бушпритом пенные сине-зеленые волны. Хорошо!

Хочу плясать я вечно

И вечно петь на лире,

Почтить словами праздник,

Взяв лиру ради песен… —

приятным голосом пел свободный от вахты матрос – молодой длинноволосый парень в коротких матросских штанах и белой просторной рубахе. Его сотоварищи, усевшись рядом, внимали ему, как признанному певцу. Даже хмурый боцман, и тот остановился у мачты – послушать.

Когда вино вкушаю,

Заботы в сон впадают,

Тревоги или вздохи

Во мне не возникают.

Лешка усмехнулся – вот уж поистине верно сказано!

Небо было таким голубым, волны – такими лазурными, а все вокруг – таким безмятежным, что вся эта идиллия просто-напросто не могла продолжаться долго. И не продолжилась – с бака засвистел сидевший на бушприте юнга:

– Прямо по курсу – что-то плывет!

– Что?! – нехорошо ощерился боцман. – Ты как докладываешь, щенок? Что значит – «что-то»? Ты что, уже не можешь отличить рыбацкую фелюку от какой-нибудь скафы или марсильяны? В таком разе придется задать тебе хорошую трепку, клянусь всеми морскими ведьмами!

Юнга жалобно обернулся:

– Посмотрите сами, господин.

Поднявшись на ноги, Лешка тоже всмотрелся вперед, но, как ни старался, ничего не увидел. По-крайней мере, чужие паруса в море не белели. Хотя… Кажется, справа от бушприта маячила какая-то еле уловимая точка. Островок?

– Справа по борту – галера! – вдруг зычно прокричал боцман. – Господин капитан…

– Вижу. – Капитан (он же владелец) суденышка, высокий, тощий с темной, чуть тронутой сединой, бородою мужчина в ослепительно белой тунике и светлом плаще, выбрался на палубу при первых же словах боцмана. – Да, это точно галера! Идет нам наперерез. Что стоите, болваны? А ну, живо разрифлять паруса! Поднять дополнительный парус. Быстрей пошевеливайтесь, тысяча чертей вам в пасть!

Пинками загнав матросов на мачты, капитан с тревогой всмотрелся вдаль. Галера шла ходко, и оба судна быстро сближались, так, что с палубы «Кентавроса» уже были хорошо видны мерно вздымающиеся весла военного судна – именно к этому классу относились галеры.

– Что это – таможенный контроль? – недоумевал капитан. – Но я ведь совсем недавно давал взятку! Тогда – кто?

– Может, это просто пираты? – предположил боцман.

Капитан тут же расхохотался:

– Пираты? А зачем им наша посудина? Или, ты полагаешь, им вдруг понадобилась рыба?

– Или – рабы…

– Тысяча чертей! И откуда они тут взялись, эти разбойники? Ведь сам турецкий султан покровительствует здешнему мореходству!

– Так, может, это гайдуцкая галера?

– Откуда у гайдуков галеры? Не смеши мои сандалии.

Послюнявив палец, капитан попробовал ветер и недовольно нахмурился:

– А ведь они нас догонят… ей-Богу, догонят – ветер-то падает.

Сначала Лешка увидел вдруг появившееся на носу галеры белое облачко. Потом послышался гром – и перед самым бушпритом «Кентавроса» вздыбился пенный водяной столб!

– Пушки! – в ужасе закричали матросы. – У них пушки!

Юноша усмехнулся и хотел уж было объяснить этим неучам, что с одной качающейся опоры попасть в другую, точно такую же, качающуюся, с такого расстояния практически невозможно, но… но не успел и раскрыть рта, как капитан, пошушукавшись с боцманом, приказал спускать паруса.

Судно резко замедлило ход, покорно дожидаясь галеры, – капитан явно не хотел ссоры с кем бы-то ни было.

Лешка презрительно пожал плечами – их дело. Вообще-то, могли бы и попытаться уйти.

Узкое длинное тело галеры своими хищными обводами напоминало несколько приплюснутую акулу. Морда-бушприт, плавники-весла, хвост… Прямо на «Кентаврос» угрожающе смотрели жерла пушек – двух мортир и трех легоньких фальконетов.

– Таможенная служба! – по-болгарски прокричали с помоста галеры. – Примите шлюпку.

Капитан широко перекрестился:

– Ну, слава Господу, не пираты… Что стоите, уроды? Парадную лестницу на правый борт, живо!